На сей раз Вил сделал резкий рывок со всей силой, на какую был способен. Но снова неподатливый колокол отказался издать хоть какой-то звук. Лишь старый канат прошуршал по гладкому дереву. В отчаянии Вил стиснул упрямую веревку, напоследок даже оторвав ноги от земли и призывая духов предков тянуть вместе с ним. Тут с высокой башни раздался оглушительный бой и разнесся громким эхом по всей долине!
Бедняга Ансель кубарем полетел со скамьи и упал ничком, охая с перепугу. Вил снова дернул за канат. Беспорядочно махая руками, как мельница от свирепого ветра, караульный поднялся на ноги. Он заметил Вила и лихорадочно сорвал с пояса свой меч. Вил, выбросив из головы все планы, понесся вдоль монастырской стены как затравленный заяц, мчащийся прочь от взбешенного пса.
Перепутанный паренек устремился к дальнему юго-западному углу, под прикрытие густой завесы теней. Он не обратил внимания на переполох внутри поднятого на ноги монастыря, потому что слушал только разъяренные крики своего преследователя. Вил уже почти достиг угла стены, как на всей скорости споткнулся о свежеспиленное бревно, лежавшее в темноте поперек дороги. Сдавленно ахнув, он кубарем полетел на траву.
«О, мой Бог, теперь он точно меня убьет «, – подумал Вил, услышав, как звук шагов Анселя становился все громче и громче. Не успев как следует сообразить, юноша схватил лежавшее под рукой полено и нырнул за угол. Там он поджидал своего врага, вжавшись спиной в холодный камень, тяжело вздымая грудь на вдохе и раздувая ноздри. Собравшись с силами, Вил обеими руками сжал новообретенное оружие.
Быстроногий воин с приподнятым мечом метнулся за угол. Едва его ноги сделали каких-нибудь три-четыре шага, как Вильгельм сбил его с ног сильным ударом обрубка по голеням. Ансель, громко вскрикнув, рухнул лицом вниз, превратившись в груду кожи и металла. Его голова сильно ударилась о землю, и маленький шлем, безвольно соскочив с нее, подпрыгивая, покатился вниз по склону.
Повинуясь не то разуму, не то инстинкту, Вил склонился над упавшим воином. Сердце, недавно разрывавшееся от страха, теперь переполнилось странным, но приятным и новым для него чувством победы, даже превосходства. Мальчик, было, торопливо зашагал к воротам, как вдруг остановился: его таинственным образом удерживало тщеславие победителя. Он повернулся к телу, лежащему неподвижно и беззвучно. Вил стоял над поверженным врагом и победно усмехался. Его глаз уловил блеск, выдававший нечто, тщательно заткнутое сзади за пояс стражника. Вил наклонился, а затем выхватил из серебряных ножен кинжал. Он выпрямился и бережно взял свой трофей двумя руками. «И впрямь награда, достойная схватки», – подумал он, быстро запихнул его себе за пояс и торопливо отступил к стене, направляясь к сутолоке у ворот.
Трезвон набата вызвал суматоху внутри монастыря и за его пределами. Горн созывал небольшой отряд легковооруженной пехоты занять надлежащие посты, а взбудораженные монахи сновали в лунном свете, хлопая дверьми и запирая их на засовы. Ржание испуганных лошадей, рассерженные крики караульных и вопли монахов смешались в невообразимую какофонию. Пока юный Вил решал, как ему действовать дальше, дымящее пламя все прибывающих факелов неожиданно осветило темный обод высокой стены.
Колонна военных и монахов в капюшонах вдруг распахнула ворота и, гневно прорвав стену мрака, отправилась на поиски загадочной причины их ночного замешательства. Вил быстро натянул бурый капюшон на золотистые волосы и с силой вжался в черную тень стены, пережидая пока беспокойный отряд, извиваясь, не пройдет мимо него. Выдохнув дрожащий поток воздуха, юноша молниеносно проскочил к открытым, незащищенным вратам и, никем не замеченный, проник на территорию монастыря.
«Надеюсь, он спит крепко… о, мой Бог, пусть так и будет!» – подумал Вил, проворно проскользнув мимо монашеского кладбища через низкую стену вокруг лазарета. Он прополз рядом с трапезной, сквозь тень, падающую от спальни послушников, быстро обошел отхожее место и осмотрительно отступил в темный угол, пропуская группу встревоженных охранников. Затем неслышно проскользнул в пустынный коридор между затхлыми монашескими кельями.
К тому времени гарнизон собрался в полном составе и начал устанавливаться порядок. Конные, уже организованно, продолжали осматривать двор, а благодаря твердым командам, звучавшим из уст, как военных начальников, так и наставников духовных, удалось успокоить народ. Вил взволнованно прислушивался, вполне осознавая, что, как бы ни был милостив брат Лукас, не избежать ему ужасной порки, попади он теперь в суровые руки деревенского пристава.