Праздничная демонстрация началась. Когда первые ряды демонстрантов стали приближаться к нам, заиграла музыка.
На трибуну поднялся парень:
Его громкий голос, усиленный громкоговорителями, разнесся по площади, по всем Житковичам и полетел дальше…
Он начал читать список воинов и партизан, погибших на территории района в годы Великой Отечественной войны. После первых прочитанных фамилий демонстранты склонили знамена, обнажили головы и под траурный марш пошли мимо памятника.
Читались фамилии, я потерял им счет, демонстранты шли и шли. И парень продолжал, не переставая:
– Рядовой… лейтенант… старшина… партизан…
Когда парень начал читать список, я решил, что он ограничится теми фамилиями, которые были высечены на мраморных плитах у памятника. Их было около двадцати. Но в списке только на букву "а" оказалось более двадцати фамилий. Мысли мои перемежались со словами парня и перебивались траурной музыкой.
– Рядовой…
Здесь, в Белоруссии, никто не забыт, ничто не забыто.
– Рядовой…
Моя фамилия могла бы быть в списке тоже.
Поймет ли Коля[23] то, что видит? – Рядовой…
Левушка тоже не дошел до Победы.
Память о них будет вечной! Демонстранты проходят, опуская перед памятником знамена к земле, хранящей прах погибших. Склоняются головы. Снимаются шапки. Матери обнажают головы младенцам. Траурная музыка сжимает сердце. У ветерана, стоящего рядом, текут слезы, падая на боевые ордена… Волнующие, хватающие за душу, незабываемые минуты! Демонстранты собрались на стадионе громадной буквой П. Замыкала ее трибуна, на которую поднялись руководители района. Ветеранов провели в центр образовавшегося четырехугольника. Секретарь райкома представил каждого. Девушки надели им на грудь почетные красные ленты. Под торжественную маршевую музыку и аплодисменты присутствующих мы обошли стороны людского четырехугольника и поднялись на трибуну. Шли кто как мог – кто с палкой, кто опираясь друг на друга. Громко бились сердца, поднимались головы: эти торжественные и незабываемые минуты были самой высокой наградой, которую может получить человек в своей жизни,- они выражали любовь и признание народа!
…Тем же летом, когда был в Житковичах, я возвращался в Киев через Винницу на автомашине. За Винницей, увидев большой кемпинг, решил остановиться. Но кемпинг был весь забит иностранными туристами. Пришлось обогнуть его, чтобы расположиться где-нибудь сзади. За кемпингом начался редкий дубовый лес, чередовавшийся с небольшими полянами. Он скоро кончился, и перед нами открылось большое поле с одинокими деревьями, сплошь покрытое колючими, с желтыми цветами зарослями. Такого дикого разгула этого растения, презрительно называемого в народе чертополохом, я никогда не видел. Необычную картину дополняли видневшиеся то тут то там, разбросанные безжалостным взрывом остатки железобетонных конструкций, похожие на каких-то доисторических чудовищ со страшными клыкастыми мордами в виде бетонных глыб с торчащей из них искореженной железной арматурой. Картину завершали одиноко стоящие, покалеченные, умирающие старые деревья, похожие на плохо ободранные огромные колья, вбитые в землю каким-то фантастическим гигантом. Мимо нас проходила девочка, я спросил ее, что здесь было. Она не знала. А я начал догадываться. Здесь находилась ставка Гитлера – последнее волчье логово главного фашистского зверя. Искалеченная, перемешанная с бетонным щебнем земля теперь по-своему отомстила фашистам: над бывшим волчьим логовом, как символ презрения и забвения, вырос чертополох, словно выражая отношение природы к германскому фашизму. Поучительная картина! Особенно для тех, которые еще ждут чего-то на Западе и, глядишь, будут проезжать через этот кемпинг, путешествуя по нашей гостеприимной земле! А что стало с однополчанами?
Саша Ипполитов окончил институт, его здоровье поправилось, он вернулся в армию, из сержанта стал полковником, работал в Генеральном штабе Советской Армии, живет в Москве, Николай Мартынов вернулся в Ликино, на свой завод. Владимир Сармакешев стал главным врачом санатория "Металлург" сочинского курорта, почетный гражданин города Сочи, заслуженный врач РСФСР. Николай Портяной сменил военную специальность связиста на гражданскую, проектирует в одном из конструкторских бюро Риги. Бывший лихой разведчик Егор Черноголовый работает в Харьковском политехническом институте лаборантом, Юля Сарычева – в одной из московских больниц. Константин Лосев – преподаватель военной академии в Ленинграде, полковник. Иван Новиков стал метеорологом, работает в далекой Туве.
Трудно начиналась послевоенная жизнь у Геннадия Беляева. После госпиталя он заболел ревматизмом, долго лечился на курортах. В Москве, где он стал жить, случайно встретился с Ипполитовым. Бывший сержант, окончивший к этому времени институт, убедил своего бывшего командира в необходимости учиться. Беляев кончил институт, стал работать в Моссовете, женился, вырастил прекрасную дочь. В апреле 1979 года однополчане вновь расстались с ним – теперь уже навсегда… Много трудился Алексей Михайлович Саксин – главный конструктор по проектированию металлорежущих станков, к его военным орденам добавился орден Трудового Красного Знамени. Константин Андреевич Абайханов – директор Ташкентского универмага. Николай Борисович Ивушкин защитил диссертацию, теперь он кандидат исторических наук. Написал две прекрасные книги о боевом пути стрелковых полков дивизии: "За все в ответе" и "Место твое впереди". Петр Николаевич Кудинов из артиллериста стал политработником. Он всегда был душою коллектива, где находился, а это и есть главное качество политработника. Вернулся к журналистике – своему давнему призванию. Тоже написал отличные книги: "Гаубицы ведут огонь", "Огненным мечом" о боевом пути нашего артиллерийского полка, полон творческих замыслов на будущее. Александр Данилович Новиков демобилизовался в звании полковника, живет в Минске, "командует" водным транспортом республики.
Для того, чтобы разыскать однополчан по 108-му ПАП, я решил написать в Краеведческий музей города Калинина. Ответ пришел неутешительный – о 108-м ПАП никто ничего не знал. И все-таки письмо сыграло свою роль!
Оно попало в руки Парахонскому! Он приехал в Калинин погостить у старшего сына, тоже отправился в музей и рассказал там об участии 108-го ПАП в боях за город, о разгроме аэродрома и боях зимой 1941-1942 г.- он-то знал о нашем полке много больше, чем я. Ему показали мое письмо.
Мы встретились в Киеве, куда Александр Филиппович приехал навестить своего второго сына. С вокзала он позвонил мне по телефону. Я узнал его по голосу. Ему незачем было называть фамилию. А он все расспрашивал меня, пытаясь, как мне показалось, убедиться, что я – это я. Сказав ему, что сейчас за ним приеду и – пусть не сомневается – отлично его помню и узнаю в лицо – я выскочил на улицу и поспешил к нему на первом попавшемся такси. Лицо его, действительно, со всеми деталями сохранилось в моей памяти, и я, конечно, узнал его! Он не так уж изменился, дорогой мой друг, тем более что рядом стояла живая копия отца в молодости – его младший сын. Но война не прошла даром. Часть головы и правый глаз закрывала черная повязка. В 42-м его тяжело ранило, и он тоже выбыл из полка…
Много интересного рассказал Александр Филиппович о судьбе однополчан. Командир 4-й батареи лейтенант Александр Семенович Сукомел, отличившийся при разгроме вражеского аэродрома под Калинином, был впоследствии тяжело ранен, лишился ноги. Сумел окончить институт, профессор, заведующий кафедрой в Московском энергетическом институте. Лейтенант Николай Алексеевич Городинский прошел с полком весь боевой путь. Был несколько раз ранен и контужен. За смелость и бесстрашие при выполнении заданий командования был многократно награжден орденами и медалями. Живет в городе Владимире, писатель. Старшина Семен Евгеньевич Косаговский вернулся из армии полным инвалидом: пробита голова, перебит позвоночник, повреждены ноги. Несмотря на тяжелейшее состояние, сумел возвратить себя к активной жизни, работал в московских партийных и советских организациях. Можно только удивляться тому, какой богатырский дух в тщедушном теле этого тяжело страдающего физически человека! Сержант-связист Иван Ларионович Зиненко стал председателем колхоза на Украине, депутат Верховного Совета СССР. Лейтенант Игорь Александрович Варягин был ранен, выбыл из полка, закончил войну в другой части. За отличия в боях был многократно награжден, вырос до полковника и, выйдя в отставку, живет и работает в Москве.