Остальные не говорили ни слова, задумчиво глядя в огонь, но Динка точно знала, чувствовала, что они все думают то же самое. Никто не спрашивал Дайма, что с ним случилось в Эрасте. Да это сейчас уже не имело значения. Главное было то, что он снова был с ними.
Дайм повернулся к ней и за подбородок поднял ее голову, заглядывая в глаза. В его взгляде полыхал первобытный огонь. Он склонился к ее лицу и коснулся ее губ нежным поцелуем.
Глава 17
Его поцелуи были медленными и глубокими, насыщенными едва сдерживаемой страстью. Он наслаждался каждой секундой их близости, каждым соприкосновением их губ и языков, застывая, а затем вновь возобновляя наступление, овладевая ее ртом, ее телом, ее желаниями. Он сжимал ее своими большими ладонями, продолжая неистово целовать.
И Динка чувствовала себя в его руках хрупкой фарфоровой статуэткой. Его прикосновения будили в теле сладкое томление, совсем непохожее на восторженное возбуждение, которое она испытывала от мысли, что ее хочет сам Вожак. В этот раз, отбросив статус Вожака, словно ненужную шелуху, он был самим собой. Не прекращая ее целовать, Дайм уложил ее на землю и склонился над ней сверху. Его густые черные волосы покрывалом спадали вокруг их тел.
— Позволь мне… — хрипло прошептал он, слегка отстраняясь и скользя по ее телу затуманенным страстью взглядом. Динка, вместо ответа, ухватила его за плечи и потянула на себя. Он нежно улыбнулся, опираясь на локти и склоняясь к ней еще ниже.
— Прости меня, я был жесток с тобой, я думал только о себе, — прошептал он ей на ухо.
Динка затаила дыхание. Она хотела спросить, что он имеет ввиду, но от близости его тела, его запаха, его горячего дыхания у ее шеи кружилась голова, по телу пробегали волны жара, и мысли путались.
Но в этот раз он не спешил овладеть ей. Его горячие губы покрывали медленными, глубокими поцелуями каждый дюйм ее тела, каждый раз задерживаясь на несколько секунд, прежде, чем оторваться от ее кожи. Словно он пытался впитать в себя ее вкус и запах. Сладкое томление внутри Динки нарастало с каждым поцелуем, растекаясь по всему телу горячей вязкой патокой. К губам присоединился его язык, обжигающий кожу широкими влажными прикосновениями. Динка глухо застонала, выгибаясь и разводя согнутые в коленях ноги. Томление перерастало в нестерпимую жажду. Она хотела его так, как никогда раньше не хотела.
— Возьми меня, сейчас! — потребовала она, срываясь на рычание. Он в ответ тоже оскалился, и из его груди вырвался страстный рык. В возбуждении он рычал совсем не так, как при угрозе. Рык был более высокий, вибрирующий, с проскальзывающими просящими интонациями. От этого звука, Динка утонула в вихре нахлынувшего возбуждения. Его губы накрыли набухший сосок, а рука скользнула по отведенному бедру к промежности. Пальцы нежно заскользили по возбужденной плоти, выписывая круги и спирали. Динка, прерывисто всхлипывая, вдыхала, и с каждым выдохом с ее губ срывался стон желания. Волны наслаждения расходились от его пальцев по ее телу, словно круги на воде от дождевых капель.
— Еще! Ну же! А-а-а, — Динка сгорала заживо от этой неспешной ласки. Ее руки запутались в густой жесткой гриве, она сильно сжимала его волосы в кулаках и тянула его на себя. Дайм лег над ней, перенеся вес на одну свою руку, а второй продолжал ее ласкать, погружая в лоно кончик одного пальца, и выскальзывая обратно. Она распахнула глаза, чтобы увидеть его лицо, но он накрыл ее губы поцелуем. Динка ощутила, как в ее рот сильным толчком погружается его язык, одновременно с тем, как его палец погружается в ее лоно. Раз, другой, третий… Динка выгнулась и закричала, вырываясь из плена его рта. Наслаждение водопадом обрушилось на ее тело, прокатываясь по каждой мышце. Но возбуждение было слишком велико, чтобы выпустить ее из своих сладких объятий. Динка жалобно застонала, требуя продолжения. И палец внутри нее сменился его членом, раздвинувшим лепестки и легко скользнувшим в ее лоно. Динка подалась навстречу ему бедрами, силясь продлить вернувшееся наслаждение, но Дайм снова перехватил инициативу, закинув ее ноги себе на плечи, подхватив ее под ягодицы и глубоко войдя в нее.
Удовольствие от его проникновения было настолько ярким, что перед глазами вспыхнули и закружились звезды. Динка кричала до хрипоты и не слышала своего голоса. А Дайм двигался все быстрее, растягивая плотно охватившую его член нежную плоть ее лона. И с каждым его толчком ее тело выгибалось в новом приступе наслаждения, пока экстаз не настиг ее, выжигая пламенем нестерпимого удовольствия до тла.