Динка прервала его, положив указательный палец ему на губы. Воспоминания начали выстраиваться в цепочку. Вот из темноты леса выступают темные фигуры переодетых гвардейцев, а Дайм пытается их убедить, что они не демоны, а просто путники. Вот гвардейцы бросаются на них с мечами. Вот Хоегард уходит за лодкой, и там, на мостках, его осаждают пятеро вооруженных противников, а в его руках лишь рогатка.
— Ты не ранен? — прошептала она.
Варрэн покачал головой.
— Несколько несерьезных царапин, но они уже затянулись, — ответил он чуть виновато. — Я единственный, кто не пострадал в этом бою.
— Как ты отбился рогаткой от гвардейцев с мечами? — удивилась она. — Я видела, как они теснили тебя к реке.
— Иногда очень удобно, что оружие всегда с собой, — усмехнулся он и тряхнул перед Динкиным лицом кистью руки. На кончиках пальцев вместо аккуратных человеческих ногтей мгновенно выросли длинные и острые когти, загнутые вовнутрь к ладони, словно серпы. Динка взяла в ладони его руку и восхищенно рассматривала «оружие». Как она могла забыть, что они от природы вооружены?
— Что было дальше? — напомнила она, прижимая к груди его руку, когти с которой тут же исчезли. Дальнейшие события опять путались в голове, и ей нужна была путеводная нить его рассказа, чтобы разобраться в своих воспоминаниях.
— Гвардейцы начали стрелять огнем из кустов. Подстрелили Дайма, затем Штороса…
Момент, когда сгусток огня пробил грудь Штороса всплыл в памяти, как наяву. И Динка вскрикнула от страха, глаза мгновенно наполнились слезами, которых не было тогда. Слезы струйками побежали по ее щекам.
— Тш-ш-ш, все позади, — Хоегард нежно поглаживал ее по голове, обнимая и покачивая в своих руках, словно ребенка. Он закрыла глаза, гоня прочь пугающие видения. Она не хотела больше об этом думать. Хотелось забыть навсегда и больше никогда не вспоминать. Отвлечься от того, что произошло. Раствориться в его нежности.
— Поцелуй меня, — попросила Динка, не открывая глаз.
Хоегард усмехнулся и коснулся пальцем ее нижней губы.
— Тебе не больно? — спросил он, поглаживая ее губу подушечкой указательного пальца. И Динка действительно почувствовала, что под его рукой губу немного саднит.
— Что это? — она ощупала свою губу сначала языком, а затем руками, обнаружив две симметричные ранки.
— Похоже, что ты выпустила клыки, но с непривычки поранила сама себя, — предположил Хоегард показывая ей свои клыки. У него они аккуратно выглядывали из-под верхней губы и ложились своим широким основанием на нижнюю губу.
Динка оскалилась и ощупала свои зубы пальцами. Ничего особенного. Зубы как зубы. Она пожала плечами и снова взглянула на Хоегарда.
— Так ты поцелуешь меня? — произнесла она, в глубине души вздрагивая от мысли, что он откажется.
— Все, что пожелаешь, моя Варрэн-Лин, — улыбнулся Хоегард накрывая ее губы своими губами.
Его поцелуи были невероятно сладкими, и Динка буквально растворялась в своих ощущениях, забыв о своих переживаниях и невзгодах. Он долго и нежно скользил губами по ее губам, затягивая в свой рот то верхнюю губу, то нижнюю, и мягко посасывая их. Он не торопился включать в ласку язык, извлекая все оттенки удовольствия от одного лишь соприкосновения губ. Сначала он ласкал ее сверху вниз, но затем изменил наклон головы, углубляя поцелуй. Иногда он размыкал губы, давая Динке сделать жадный вдох, а затем снова сливался с ней.
Динка льнула к его телу, изнывая от неторопливости этой ласки и отчаянно желая большего. Но он продолжал мучить ее обжигающей нежностью. Динка приоткрыла рот и во время очередного прикосновения его губ толкнулась языком. Но его зубы были сомкнуты. Вход закрыт. Застонав от разочарования, она куснула его за нижнюю губу. Его тело начало беззвучно вздрагивать, и Динка с удивлением отстранилась от него, чтобы взглянуть ему в лицо. И обнаружила, что он смеется. Она обиженно надулась.
— Что еще хочет моя женщина? — отсмеявшись, прошептал Хоегард.
— Что еще? М-м-м… — Динка побарабанила пальчиками по его груди.
— Когда я спала, ты меня гладил. Вот. Продолжай, — попросила она.
— Так? — Хоегард положил широкую ладонь ей на живот и принялся круговыми движениями поглаживать его.
— М-м, — блаженно отозвалась Динка, откидываясь затылком на его плечо и прикрывая глаза. Его рука сильными движениями, чувствующимися даже сквозь ткань, гладила ее живот, спускаясь вниз. Пока она была без сознания, с нее стянули всю одежду, стесняющую движения, и она осталась в одной рубахе на голое тело. Ладонь Хоегарда скользнула вдоль паха, но между ног не проникла, а двинулась дальше по передней поверхности бедра до колена.