Сначала вперед выдвинулись лучники. Взмахами рук они доложили о своей готовности стрелять. Потом на невидимый рубеж подтянулась группа мечников.
— Кто вы? Назовитесь! — гаркнул Жареску.
— Мы? Незваные гости — неприятно улыбнулся один из них, формируя в руке хорошо всем знакомый маленький огненный шар. Лучники отреагировали молниеносно — в одаренного сразу с двух сторон полетели стрелы. Но бессильно скользнули в сторону, отбиваясь рикошетом от невидимого магического щита. Ответ был более впечатляющий — огненный шар, от которого тянулась тончайшая огненная нить к одаренному быстро полетел в стрелков слева. Те кинулись врассыпную, и магический снаряд должен был пролететь мимо. Он и пролетел мимо, но поравнявшись с разбегающимися стрелками из него вылетели огненные стрелы, которые мигом прошили всех стрелков. Один правда, вроде бы выжил, и подволакивая ногу, кинулся прочь. Ветер донес запах паленого мяса до чуткого носа санга. Это не оставило его равнодушным:
— Вперед! — в бешенстве буквально прорычал командир, первым кидаясь в бой. Жареску ненавидел одаренных, и старался всеми доступными ему методами уменьшать их количество (невзирая на то, что именно одаренные сделали его сангом). Благодаря гномьей работы артефактным щиту и мечу у него на это были хорошие шансы. Щит отбивал особо опасные заклинания (а к слабым у него был иммунитет), меч — буквально разрывал несложную магическую защиту, плюс умение видеть магию. Это все уже помогло убить несколько одаренных (в их числе даже одного посвященного мага). Остальные мечники с небольшими опозданием ринулись за ним. И дело было вовсе не в личной преданности, и не в отваге. Дело было в обыкновенном страхе. Когда командир узнает, что кто-то струсил и не кинулся за ним в бой… смерть этого несчастного будет долгой и мучительной.
В это же мгновение с десяток воинов в полном боевом облачении с обнаженными мечами поднялись возле одаренного, переставая изображать из себя убитых. Они закрыли его стеной щитов. А воин, до того изображавший раненого, тоже встал, вытащил два меча и сделав несколько шагов, протиснулся вперед, готовясь первым встречать санга.
Жареску за короткие мгновения успел развить огромную скорость. Отбив еще один хитрый огненный шар своим щитом и пару стрел мечем он уже приготовился врубиться в строй. Но воины подались назад и в стороны.
«- Испугались, сволочи, но мне же от этого легче будет!» — на секунду злобная радость затопила сознание, даже немного оттесняя боевой кураж. Он напряг руку, готовясь с разбега отшвырнуть ударом щита неизвестного с двумя мечами, и прибить ненавистного одаренного. Но неизвестный воин успел ударить с огромной силой ногой в щит, практически останавливая командира.
«- Тоже санг» — краем сознания отметил Жареску силу и точность удара, сосредотачиваясь на своем противнике. Он уже не видел, как отбитый им огненный шар, подобно первому огненному шару взорвался десятками огненных стрел, прошивая спешивших за своим командиром его воинов. Не слышал криков нескольких раненых. Не видел, как оставшиеся сзади лучники попытались сбежать, и их ноги пронзали белоснежные шипы, вылезшие с земли. Он весь сосредоточился на быстро перемещающемся противнике. Мир выцвел, потерял краски и сузился до контуров опасного противника. Жареску был полностью в первоклассной броне, такой, которую обычный человек и не поднимет. Несколько стрел скользнули по его спине, не заставив отвлечься ни на миг. Его противник оказался очень проворным, с первоклассной, изощренной техникой работы мечами. Впрочем, бойцы с двумя мечами обычно другими и не бывали — парная работа мечами требовала исключительной координации, и большой скорости движений. Быстро сообразив, что его броню не пробьешь, он сосредоточил свои усилия на сочленениях лат, руках в кольчужных перчатках, и щели забрала. А вот он сам был гораздо более уязвим. И потому Жареску, улучив момент, когда его противник обо что-то запнулся со всей силы нанес косой удар сверху. И два меча из неудобной позиции не смогли защитить их владельца. Гномий меч с хрустом рассек ему грудь.