— Ну, хоть что‑то — задумчиво протянул верховный жрец.
И тут в лабораторию прибежал Лимх.
— Дядя Ликар, подойдите к своему кабинету, это срочно! — выпалил он на одном дыхании.
— Что? — деланно грозно сдвинул брови Ликар глядя на юного стража. — «совсем распоясался крестник, и забыл про субординацию.» — подумал он.
— Э… в смысле… верховный жрец, задержан злостный нарушитель порядка, и сейчас он находится возле вашего кабинета.
— Уже лучше. Только, что за «злостный нарушитель»? Мин опять над кем‑то пошутил? Что на сей раз? Лягушки в чьей‑то комнате? Подменил чьи‑то сандалии на обе левых? Пропитал раствором жгучего перца одежду?
Ликар не воспринял слова Лимха всерьез. И неудивительно — серьезных проступков монахи, живущие вокруг великого храма никогда не совершали.
— Да нет же. Эрвин чуть не убил Мина. Мы с дяде… с чародеем Дионисием и стражем Зунхаром шли сменить патруль на южных воротах, и увидели начало драки. Нападал Эрвин. Дионисий скрутил его магической сеткой, и мы потащили к вам в кабинет. А потом меня послали найти вас.
На территории храма со всеми проступками монахов всегда разбирается настоятель этого храма. Таков уклад монахов Никкасу уже несколько тысячелетий. Именно по этой причине обо всем, что случалось в Великом храме, первым делом докладывали напрямую Ликару.
— Понял. Пойдем.
Не теряя ни секунды, они вышли из лабораторий… А в коридоре, перед кабинетом, увидели лежащих монахов. Не сговариваясь, кинулись к ним и принялись осматривать монахов. Дионисий лежал в лужице своей крови, натекшей из пробитой шеи, с широко открытыми глазами. Игла все еще торчала из шеи. Даже на первый взгляд было видно, он мертв.
— Дядя!!! — дикий вопль потряс коридор.
Ликар, одним взглядом оценив состояние Дионисия, шагнул к Зунхару. Видимых повреждений на нем не было, и он прощупал пульс. Очень слабый. От Лимха сейчас толку не было никакого, поэтому Ликар первым делом быстро открыл кабинет. И ударил специальным молоточком по маленькой медной тарелке на стене — это храмовый гонг. От него пошел пронзительный звон, и сразу же зазвучали все гонги на территории храма, будучи связанные между собой магически. Подняв тревогу, верховный жрец метнулся назад, к Зунхару, по пути сплетая простейшее диагностическое заклинание. Хоть оно и было примитивное, но позволяло почти мгновенно узнать, что произошло при физическом воздействии на тело человека. Повреждение в височной доле головы, вокруг этого места на мгновение вспыхнул красный цвет. Ликар создал универсальное заклинание исцеления и поднес к виску сияющие желтым светом руки…
…Эрвин бежал к северным воротам. Когда оставалось всего несколько десятков шагов, пронзительно прозвучал удар гонга, висевшего на воротах. Беглец на ходу хлопнул ладонью по амулету, висевшему на его шее. Защитный амулет заработал, и Эрвина окутал «щит текучей воды». Патруль возле ворот моментально сложил два явления: звуки тревоги и бегущего Эрвина, и атаковали, когда он пробегал еще открытые ворота. Несколько средней силы молний от дежурного чародея не нанесли никакого вреда, благодаря активированному щиту. От метательного ножа, выпущенного стражем, он отмахнулся выхваченным на бегу мечом. А второго стража, ставшего прямо на пути Эрвина с двумя мечами, пришлось высоким прыжком перелетать. Не ожидавший такого неожиданного хода страж на мгновение опоздал — этого времени хватило выскочить за ворота и рвануть прочь. Дальше он побежал, петляя и пригибаясь. Опасался он не зря — в куртку ткнулся и бессильно упал метательный нож — «подарок» от первого стража. Одежда выдержала, благодаря вшитым в нее металлическим пластинам, превращавшим ее в подобие легкого панциря. А чародей понял — на Эрвине активирован защитный амулет, и начал создавать самый большой огненный шар, на который был способен, вкладывая всю силу. Магия Огня является антагонистом магии Воды, которая использовалась для защиты. Так что проще всего этот щит пробить именно огнем. Закончив формировать огромный огненный шар, почти метровый в диаметре, он выпустил его в беглеца. И обессилено опустился на землю. Эрвин, на бегу оглядываясь, успел заметить атаку. И он начал смещаться в сторону, чтобы между огненным шаром и ним оказался большой каменный валун. Он не успел полностью заслониться валуном, но шар все‑таки задел камень, тратя заложенную в нем силу на прожигание себе прохода. Благодаря этому щит выдержал. Точнее, он разрушился, но спас своего владельца. Стражам было запрещено покидать свой пост у ворот, поэтому они ограничились отправкой сообщения.
Глава 4
Мы направились к Авели. Сначала я просто шел рядом с Мином. Но присмотревшись к нему внимательно, серьезно забеспокоился: у него побледнело лицо, и было видно, каждый следующий шаг давался тяжелее предыдущего. А потом он остановился, закашлялся и сплюнул. Я машинально глянул на землю и оторопел — кровь. Огляделся — никого вокруг. Проклятье! Я закинул руку Мина себе на плечо, и буквально потащил — сейчас дорога каждая секунда. Судя по его виду, он мог вот — вот вообще вырубится, и тогда я его недалеко протащу в одиночку. Ну где же хоть кто‑нибудь!?
— Эй, Вик, он что, напился, что ли? — услышал я голос Авели сзади. Вовремя он.
— Если бы. Мы шли к тебе. Но теперь мне кажется, ему надо к твоему учителю. Давай, помогай! И побыстрее, ему совсем плохо.
А Мин к этому моменту уже ничего не мог сказать от боли, он лишь слабо махнул Авели рукой, но это усилие оказалось последним. И он потерял сознание.
— Что ты его держишь? — накинулся на меня Авели — А ну‑ка, ложим на землю, аккуратно, вот так… посмотрим, что с ним…
— Его очень сильно ударили в грудь — подсказал я, надеясь, что эта информация хоть чем‑то поможет.
— Хреново. Но мы все равно проверим…
Авели приложил руку к груди Мина и прикрыл глаза.
— Это плохо, это очень плохо — на его лице появилась тревога — У него внутреннее кровотечение. Сколько он протянет, я не знаю. Сейчас я — он с усилием свел руки вместе, и между ладонями замелькали синие искорки — уберу боль, чтобы он от нее не умер — и прикоснулся пальцами к груди.
— Помочь я ему не могу — задумчиво сказал Авели — я еще не знаю, как правильно в таких ситуациях лечить. Точнее, знаю лишь в теории. Ладно — прервал он сам себя — берем его, и несем к целителю. Только постарайся поменьше трясти — уже на ходу продолжил он. — Чем меньше тряски — тем больше шансов, что мы его донесем.
Когда мы дошли к целителю, тот как раз стоял на пороге местного лазарета. Увидев нас, он сходу принялся командовать:
— Заносите на тот стол. Что с ним?
— Очень сильно ударили в грудь ногой и… — начал было объяснять я.
— Понял. Свободен. Давай, давай, иди к себе, сейчас лишние тут не нужны. Лиа, готовься. Авели, стань вон там, и следи — я тебе потом объясню, что не поймешь. Лиа, помогай снять одежду.
Я тихо прикрыл дверь и покинул лазарет. Но бледное лицо Мина так и стояло перед глазами. Удастся ли ему вырваться из цепких лап смерти? Надеюсь, что да… Я волновался за него. Именно в такие моменты действительно понимаешь, важен ли тебе человек, или нет. Мин за небольшое время, что я здесь провел, по — настоящему стал мне другом. Он помогал, учил, утешал, ничего не требуя взамен, просто из чувства симпатии — именно так зарождается настоящая дружба…
Я задумался, а потом меня как молнией пронзила мысль: «Мориус! Я забыл про занятия!»
— Простите… учитель… за опоздание — вырвались из меня слова вперемешку с прерывистым дыханием. Всю дорогу к настоятелю я пробежал.
— Ну — ну — как‑то неопределенно отреагировал на опоздание Мориус. — Утраченного времени все равно не вернешь, значит, не будем его терять еще больше. Давай, приступай.