Было сочувствие миру,Будто слияние в звуке.Чудилось: душу, как лиру,Трогали нежные руки.
«Глаза и уши, словно ватой…»
Глаза и уши, словно ватой,Забил туман. Глуха земля.Рассвет с улыбкой виноватойГлядит на сирые поля.
Сейчас они – звериной масти.На бурой шкуре их стерниАлеет знак осенней власти —Тавро кленовой пятерни.
«Спит, во сне мурлыкая, котёнок…»
Спит, во сне мурлыкая, котёнок,Выпала счастливая минута —Можно наслаждаться до потёмокНегой деревенского уюта.
Не в новинку гостю городскомуЭтот мир, знакомый с детских лет,Радуется, бедный, и такомуПустяку, что в песне фальши нет.
Сладостна гармония досугаДеревенского: с котом, в тепле.Горько сознавать, что сбился с круга,Что живёшь, как дачник, на земле.
Богомолка
(давнее)Известен путь. Просёлок прям.Босым ногам тепло в пыли.Растёт, растёт старинный храмНад липами – вдали.
Бесстрашно носятся стрижи,Идёт волна – от ветерка,Так, словно гладит бархат ржиГосподняя рука.
«Живу на даче в октябре…»
Живу на даче в октябре.Поскольку время – зимнее,Встаю почти что на заре,Когда печаль невыразимее.
Нет, все же, проведя в трудахКороткий день, холодным вечеромДуша спокойней примет страхФантазий, что умом наверчены.
А утром – в инее трава,И в небе тучи клочковатыеПлывут, как будто островаВдоль незнакомого фарватера.
Стою на твердом берегу,А неверна опора вещности.Найти ответа не могу:Зачем я здесь —У края вечности?
Исповедь современника
О Господи! Послушай атеиста,Не всуе поминаю, не горюВ экстазе, а впервые лет за тристаБез всякой задней мысли говорю.
Не жажду оказаться в райских кущах.А в ад за что? Малы мои грехи —Привычные, из человечьих, сущих:Табак, вино, любовь, стихи… Стихи!
Сложнее исповедаться в душевныхТерзаниях, в неверии душой.Я не святой, но все же и не евнух.Да, не смиренен. Это грех большой.
И с мыслями неладно, Боже правый,Не к вечному обращены они:Что будет с православною державой?Страна Христова гибнет в наши дни.
Пришла пора политиков лукавых.Бесовствуют, не ведая стыда,Бесчисленные кланы левых, правых,Но здравых мало. В этом вся беда.
Сейчас, когда близка развязка драмы,Опять Твоё учение в чести,И многие пошли молиться в храмы.А я не верю, Господи. Прости!
«С раннего рассвета…»
С раннего рассветаИ до поздней ночиХлопотало летоВ поле, в огороде,На лугах у речкиИ в лесу дремучем.Всюду побывалоИ везде успело.Так работник добрый,Словно бы играя,Дел без счёта можетЗа день переделать.И как плата летуЗа его работуЗолотым червонцемСолнце покатилось.
Филёвский парк
И не мстилось о таком денёчкеПосреди Великого Поста.В старом парке сядешь на пенёчке —То-то на припёке лепота.Поползень свистит не уставаяУдалым российским ямщиком,А ворона-то, гляди, какая:Клонит голову, трясёт хвостом.Да она, плебейка городская,Не как прежде, каркает – поёт.Смех и грех! Сама душа людская,Кажется, себя не узнаёт:Столько обнаружилось в глубинахНежности, любви и чистоты,Истинно небесных, голубиных…Что боишься ошибиться ты.
«В темноте и тесноте…»
В темноте и теснотеЖили как кроты почти.Где бы, кажется, мечтеУголок себе найти?
В тесноте и темноте,В блуде (Господи, прости!),Как, скажите, красотеУдавалось расцвести?
В темноте и тесноте —Там, где дьявол во плоти, —Как сумели в чистотеДушу живу соблюсти?
В тесноте и темноте,Где исканья не в чести,Путь к духовной высотеВсе-таки смогли найти.
Встретишь, словно и не те,С кем тогда пришлось брести,В темноте и теснотеКоммунального пути.
Круг
На земле, под небесами —Между дьяволом и Богом —Шли, куда не зная сами,По просёлочным дорогам,Полевым, таёжным, разным:Непролазным и проезжим…Подвергали дух соблазнам,Слепо верили надеждам.
На земле, под небесамиВремя сиднем коротали,Жизнь с природными часамиДа погодой сочетали.Но работали с надсадомИ пивали выше меры.Перед самой встречей с адомОбретали Символ Веры.