Но так и надо. Если ты поэт,Храни свою природную беспечность.Живи – твори, как будто смерти нет:С уверенностью, что в запасе – вечность.
Гибель Третьего Рима
Мы – москвичи времён упадка.Клубятся варвары вблизи.Ещё мгновение – и схваткаВо тьме, в неведенье, в грязи.
Потом грядёт средневековье:Раздробленность, вражда и гнусь,Паденье нравов… На здоровье!А я уйду – не оглянусь.
Прощанье с древним Третьим РимомВ душе давно произошло.В своём падении незримомСтрана моя творила зло.
Теперь, когда и Матерь БожьяСняла спасительный Покров,К чему пугаться бездорожьяИ холода чужих миров.
Не будет хуже, чем сегодня,Но здесь. А в горней вышине,Где ждет последняя – Господня —Святая кара по вине?
Придём нагие и босыеИ что же – к своему стыду —Тогда мы скажем о РоссииНеумолимому суду?
«Хмурая околица…»
Хмурая околица,Сумерек обман,И как будто колетсяИглами туман.А в небесной пролубиК солнцу – на закат —Голубые голуби —Вяхири летят.
Телевидение
Экран как из жестиС потёками ржи:Подробности, вести,А в них – муляжи,Отродья без чести,Без душ типажи,Коварности тести,Злорадства мужи…Прельщенье – от лести,По-нашему – лжи.
Иномарки
Иномарки в крови и слезах,Как в минувшем фашистские танки,Пролетают на всех скоростяхПо Мясницкой и возле Лубянки.
Это сколько же надо людейОбобрать в продолжение смуты,Чтобы выжать из бедных рублейДармовые потоки валюты.
Это сколько же надо богатствПод шумок увезти за кордоны,Понаделать невиданных гадств,Наплевав на мораль и законы.
Как же надо Отчизну свою,Ненавидя, терзать окаянноПо указкам живущих в краюНа другой стороне океана.Как? А просто – по принципу: рви,Наживайся… Любуйся, Тверская,Иномарки в слезах и кровиПроплывают, боками сверкая.
Слушая зяблика
Хорошо, что гулять за околицуМы сегодня решили пойти.Сколько птиц заливается по лесу,Сколько песен, забытых почти.
Не сверкнула о сабельку сабелька,Не зажёгся воинственный взгляд —Залихватские песенки зяблика,Словно марши, сердца веселят.
Вот и кажется: дружными парами,Безалаберно, как в старину,Мы спешим удалыми гусарамиНа картинно цветную войну.
Начало лета
Всё-то знакомое, близкое тут:Роща, речушка, поля.Красными свечами ели цветут.Жёлтой мучицей пыля.
Всё среднерусское – не напоказИ на речных берегах.Белым баранчиком блеет бекасНад мочажиной в лугах.
Тропка теряется во поле ржи.Глянешь невольно окрест —Бледным окажется, что ни скажи.Родина не надоест.
«Меня не солнце разбудило…»
Меня не солнце разбудило,А пенье первых птиц в саду.Как хорошо встречать светилоЗабавой праздной на пруду.
Благослови меня, Аксаков,На ловлю хитрых карасей.Объём у суток одинаков,А дни – короче и длинней.
Поскольку первая страницаБыла открыта до зари,Сегодня дольше день продлится,А с ним и жизнь…– Клюёт, смотри!
«Умаявшись, деревня тяжко спит…»
Умаявшись, деревня тяжко спитБез рук, без ног – надсаженно храпит.
Весна и лето, осень и зима —Заботы не уходят из ума.
Уклад, идиотизм?.. Ответа нет,Но так живёт. Опять вставать чуть свет.Назавтра снова та же круговерть.Отмучится, когда отпустит смерть.
Была любовь
Отлюбила, как могла —За собой мосты сожгла,За удала соколаДушу чёрту продала.
Отжалела, как могла,Счастья больше не ждала,А за мною шла хула…Сколько я пережила!
В сердце, выжженном дотла,Искра прежнего теплаДолго тлела – жгла и жгла.Но была любовь. Была!
За клюквой
Когда опять в начале сентябряНа ягоду откроется охота,Пойду, едва затеплится заря,На клюквенник Утиного болота.
По насыпи,Дорогой полевой,На изволокИ влево, краем леса.Довольно часа с некою лихвойДо места нынешнего интереса.