Один из слуг опасливо передал туземцу оружие. Им стал фалькс — двуручный боевой серп. Достаточно редкое в Империи оружие, варварского происхождения.
(На первом плане воин с фальксом)
Один элитный боец против нескольких слабеньких? Шестеро это уже много. Если не будут совсем тупить, то у них имеются все шансы на победу ценой двух-трех жизней. Однако у дикаря есть магия и серьезное преимущество по морали. Это может решить исход боя.
«Выходите в круг, и пусть боги решат вашу судьбу», — объявил Фальвус.
Капитаны за столами притихли, предвкушая зрелище. Дикарь неожиданно издал резкий, истошный вопль. По его телу будто бы прошли конвульсии. Канртенцы растеряно попятились. Зрители одобрительно зашумели. Кто-то даже зааплодировал.
Дикарь и погромщики вошли в круг. Слуги замкнули периметр арены.
«Начинайте!» — объявил Фальвус.
Туземец медленно пошел вдоль периметра арены, наблюдая за реакцией врагов. В принципе, у него были шансы перебить их по частям. Главное — резко напасть и убить или ранить одного-двух, пока остальные в растерянности. Вид мертвецов быстро просадит оставшуюся мораль канртегцев. Страх скует их руки крепче цепей.
Шестерке погромщиков, наоборот, стоит действовать решительно. Напасть всеми разом, но им для этого не хватало смелости. Один из них попытался нанести дальний укол. Взял копье только правой за самую пятку и «выстрелил» им вперед. Вышла осечка. Дикарь легко сбил вражеское оружие в сторону.
— Смелее! — подбадривали капитаны.
Не думаю, что многие из них смело бы чувствовали себя в смертельном бою. Все же было нечто оскорбительное для воинского искусства в таких вот кровавых развлечениях. Меня что, Антавий Карр укусил?
Тем временем канртегцы чуток осмелели. Теперь уже двое из них пытались «стрелять» копьями по воину-одиночке. Первый выпад он отбил тупой стороной фалькса, другой — вообще рукой, чуть не ухватившись за древко копья. А дальше события понеслись с ошеломительной скоростью. Певец ярости ринулся на врагов. Он не стал хитрить и перебивать их по частям. Наоборот, окунулся в самую гущу вражеских тел, получая удары со всех сторон. Некоторые шли по касательной, а другие… будто бы не могли как следует пробить тело воина. С гортанным диким криком мадарчи наносил страшные удары. Каждый из них был смертельным. Я удивлялся, как его оружие не застревало в костях. Одному канртегцу он разрубил грудную клетку от ключицы почти до середины, другого практически обезглавил, третьему пополам рассек лицо. Кровь щедро лилась на палубу флагмана. Зрители неистово кричали и стучали кубками, взбудораженные столь яростным натиском.
Последний канртегец бросился бежать. Мардачи пронзил его насквозь. Схватив за шею, всадил ему в спину фалькс так, что лезвие серпа вышло из района солнечного сплетения. Канртегц отчаянно дергался, словно малая птаха в лапах кота. Изо рта у него шла кровь. Эссенция жизни покидала тело. По ляжкам же стекало позорное свидетельство глубокого ужаса, который несчастный претерпел перед гибелью.
Мардачи выдернул оружие, бешено вращая глазами. Он завопил, высунул язык, задергался в бешеном танце, кружась на месте.
— Удивительно! — с восхищением присвистнул Севидий. — На любой арене за него дадут серебра больше, чем за десяток пленных шаддинцев.
— Забавно… — добавил Поций.
Рассмотрев мадарчи со всех сторон, я насчитал около семи ранений, но все они были поверхностными и практически не кровоточили. Удивительно, учитывая, как он ломанулся на врага. Глянем-ка его навыки.
Священная ярость избранных
В легендах некоторых народов особое место отведено рассказам о воинах, способных переносить страшные раны и даже становиться неуязвимыми для обычного оружия. Это редкая сила, доступная лишь немногим избранным любимчикам Забытого. Тем, кто полностью посвятил свою жизнь его идеалам.