— Это все… Север. — выдохнул я, присаживаясь на каменную скамью. — Он пришел за мной через незримый мир. Чтобы отомстить и забрать с собой.
— Отдышитесь. Я скоро вернусь, — произнес Кастелиус и снова спустился вниз.
Наверное, хочет осмотреть мумий. Мдэ. Я прямо таки Мистер Разрушение. Сотни лет эти мертвяки спокойно тягали камень пока не встретились со мной. Пришел, увидел, поломал.
Кастелиус вернулся через пару минут. Теперь его тень практически полностью погрузилась обратно в тело. Боится отпускать слишком далеко? Возможно.
— Порча… — задумчиво произнес Кастелиус. — Я осматривал несколько образцов из Сейд-Нирама и трех одержимых пленников с Севера. Уже тогда было ясно, что это необычная сила. Но теперь я вижу, что недооценил ее возможности. Вы ведь уже сталкивались с умертвиями?
— Конечно.
— Люди, чьи тени выжгло Великое Пламя. Их души растерты в прах. Но с другой стороны, в них уже нет глубокой ненависти. Лишь примитивное разрушение, которое они быстро выплескивают и догорают, как попавшие в костер мотыльки. Но то, что я видел сейчас… Иная форма. Они горели, однако не сгорали. Великое Пламя обжигало их, но каким-то образом и поддерживало существование этих фантомов. Такого не должно быть. Если подобных сущностей будет становится все больше, то это грозит нам великими бедами.
Слава богам! Хоть кто-то кроме меня понял насколько все серьёзно. Надо теперь додавливать.
— Я хочу поднять эту тему в Сенате, но мне нужна поддержка. Боюсь, что политики не смогут понять масштаб опасности, идущей с Севера.
— Не могу обещать вам чудес, но поговорю с некоторыми своими постоянными посетителями из Сенатского сословия, — кивнул жрец.
Уже что-то.
К дому Кастелиуса тем временем прибыл еще небольшой отряд охраны вместе с Арамией.
— Мне пора лечиться, — произнес я, поднимаясь. — Или требуется еще побыть здесь?
— Как вам угодно. Проклятье снято, но его неприятные последствия могут преследовать вас еще несколько дней.
— Переживу.
Вскоре я покинул мрачное жилище Кастелиуса Орета. Он обещал мне прислать результаты своих гаданий письмом. Отличный вариант. Арамиа сумела быстро заживить руку, однако больше сегодня никуда не пойду. После проклятья меня накрыли усталость и разбитость.
Я почти прикоснулся к тайне Дворца Дэвов, но давний должок на Севере не позволил мне воспарить над собственными ограничениями. Устроил мне экспресс из рая в самое пекло. Но кое-что удалось запомнить. Пусть это пока разрозненные образы, однако уцепившись за них, я попробую погрузиться дальше в омут сокрытых воспоминаний.
Хотя я не выяснил все, что хотел, но нападение сил Порчи на дом фламина в центре Столицы станет хорошим поводом поднять тему Севера на заседании Сената. А мне после лечения требовалось отоспаться.
Задремав, я увидел знакомый образ. На фоне серых небес кружились белые хлопья снега, а затем сквозь завесу метели проступил образ высокой горной гряды. Трон Забытого во всей красе. В одну из горных вершин ударила молния, озаряя темно-зеленые ряды сосен у подножия каменных гигантов.
Затем привиделся рунный камень-алтарь, украшенный разноцветными лентами. Под его нависающей тяжестью ждала свежей крови ритуальная чаша. Тонкие острые шипы, покрывающие всю ее поверхность, влажно блестели. И чаша дождалась крови.
«Единственным спасением был клинок…»
Это были даже не слова, а часть моих мимолетных мыслей в момент атаки мумий. Но, кажется, Забытому понравилась моя решимость. Россыпь капель крови сорвалась с камня и упала в чашу. Тут было даже больше, чем за бой с Ориной.
Не удивительно. Сегодня мне пришлось реально рисковать жизнью и бороться за собственное существование.
На следующий день было запланировано заседание Сената, на котором я должен выступать.
Ближе к обеду в зале Курии Менадаса собралось примерно четыре сотни достойнейших мужей Империи. Карра не было, а вот Сандис присутствовал. Иворна вел себя довольно непринужденно, постоянно с кем-то перешучиваясь или обмениваясь любезностями. То ли у него все очень хорошо, то ли он делает вид, что все прекрасно.
Перед началом заседания мы пересеклись у входа в здание.
— Уже, наверное, устали от поздравлений, уважаемый Михаир, — вальяжно произнес Сандис, неприятно улыбаясь.