Когда дым рассеялся, к горлу каждого из нас было приставлено оружие. Мечи в основном, кроме кинжала в руках у девушки, что угрожала Яне.
— Никому не шевелиться, — из коридора вышел ещё один человек.
Лет под пятьдесят, крепкий и осанистый, мужик смотрел удивительно голубыми глазами из под густых бровей. Мятый коричневый пиджак в неприятный рубчик, футболка с растянутым воротом и брюки с остатками стрелок. Небрежный вид резко контрастировал с мёртвым взглядом убийцы.
Такой легко перережет глотку и не моргнёт. Голос его был равнодушным, отчего ещё более устрашающим.
— Вам всем придется пройти с нами, — сообщил он, когда оглядел всю нашу компанию, и добавил с сомнением: — Если вы не будете сопротивляться, то никто не пострадает.
— А вы кто? — подала голос княжна, игнорируя уткнувшееся в кожу лезвие. — И на каком основании вы требуете чего-то?
У меня был вопрос как они сюда проникли, но и со знакомства можно было начать. Меньшикова мало того, что не растерялась, так и моментально натянула высокомерную маску, подобающую её положению. Распрямился и Ростовский, вспомнив о своей родовитости.
— Мы, дорогая моя, Стражи. А вы предстанете перед Судом Совета за разрушение Завесы.
Глава 7
Спрашивать с чего они взяли, что это были мы, было не разумно. Большая стеклянная печать призыва недвусмысленно говорила о безусловной виновности. Можно, конечно, сказать, что я купил землю с таким декором уже…
Но эти ребята вряд ли поверят.
Но и представать перед каким-либо судом или советом тоже не хотелось. Судя по взглядам остальных, не мне одному. Оставалось договориться со Стражами, взяв всю вину на себя, что в общем-то и было истиной.
А потом уже подумать о линии защиты, затягивании разбирательства и способе избавиться от внимания Стражей.
— Я… — открыл я было рот, чтобы сообщить о непричастности команды.
Но моё стремление к редкому явлению, то есть разговору, грубо прервали. Виной тому были накрученные до предела нервы или что-то ещё, не известно. Глеб закашлялся, все посмотрели на него, и монах подал знак, который мы отрабатывали на полигоне.
Чёрт!
Действовать стали быстро и одновременно. Печати складывались мгновенно, Стражи не успели остановить этих ненормальных. Карл схватил княжну и они исчезли. На здоровяке, с его умением, была роль убрать из под огня самое слабое звено команды. Сейчас им оказалась Яна.
Цепь наставника мелькнула, выбивая оружие сразу у троих Стражей. Парные клинки Семёна отвели мечи ещё двоих. Герман бросил «сеть» и драпанул к заднему выходу, а Ростовский кинул что-то из инквизиторского ментального, заставляя противников испытать кратковременный приступ паники.
После повторения этого сценария множества раз, я призвал косу на автомате. Оттолкнул растерявшихся Стражей древком и прикрывал отступление.
Те в панике повалились под ноги их командира, но он скрипнул зубами и помотал головой, сбрасывая наваждение.
— Стояяяять! — гаркнул он на весь дом.
И мы застыли. Как в детской игре, изображая морские фигуры. Вопль, сопровождаемый каким-то плетением, сбил с Карла невидимость. Они с княжной замерли, наполовину выйдя на террасу. Сёму застало в прыжке, и он рухнул на пол восковой фигурой.
Всё, что могло двигаться, это глаза. Так мы и вращали ими во все стороны, пока Стражи матерились и приходили в себя. Голубоглазый выдал кому-то из своих пинок, расталкивая и пробираясь к нам.
— Ведь никогда не слушаются, — ворчал он.
От него исходило синеватое свечение. Магия тьмы, ведьминская или колдунская, хрен их пойми. Н-да, похоже этим доступно гораздо больше возможностей.
— Теперь ещё и нападение на Стражей добавим. А вот к тебе, — он уставился на меня. — Будет отдельный разговор.
Это потому что я самый красивый? Спалил бы во мне нулевого, показал бы сразу. А так сходу всех обвинил. Может и пугать пытался, но не похоже.
Мужик нехорошо усмехнулся, щёлкнул пальцами и сознание отключилось.
Снилась мне жуткая муть из щупалец, облаков тьмы и ангелов, из которых я выдирал перья с особым удовольствием. Я ощипывал пернатых, рядом прыгал на одной перепончатой лапе Чупаня с требованием накатить, а под ногами у меня валялись яблоки. Тревожный и сюрреалистический сон прервала не менее приятная реальность.
Что-то впивалось в спину, и от этого я очнулся. Я лежал на железной койке с металлической же обрешёткой вместо матраса, которая заклепками и впечатывалась в тело.