— Они хорошие люди, мои дядя и тетя, никогда меня не обижали. Я был у них счастлив, — поспе-шил заметить Керк. — Что ты с ними сделаешь?
— Ничего, ведь они воспитали тебя, — сказал правитель и успокоительно похлопал сына по плечу, — И ты сам говоришь, были хорошими людьми. Мне нужно узнать про тех, других — похитителей, кто за этим стоял.
— Неужели это так важно, — потерев пальцем бровь, добавил Керк, — Ведь теперь я вернулся, и я уже взрослый. Меня больше никто не украдет.
— Да, теперь ты дома, ты взрослый, — согласился отец, — Но пока ты в большой опасности, ведь ты еще не наследник престола.
— Скажите правитель…, отец, а кто должен стать наследником престола — Эрих или я, — поинтере-совался Керк.
— Это очень сложный вопрос, и пока я не могу на него ответить. Через год, когда вам исполнится по шестнадцать лет, я должен буду принять решение и назначить наследника. И я надеюсь, им окажешься ты, — заметил он, и, посмотрев на Керка, улыбнулся. — Ты очень похож на меня.
— Но, по — моему, правителем должен стать не тот, кто похож на тебя, а тот, кто сможет разумно и правильно управлять нашей любимой Родиной и славным народом. И я, конечно, не знаю хорошо Эриха, но думаю, что все эти пятнадцать лет он учился быть хорошим правителем. А я учился быть…,- Керк замолчал, обдумывая слова, а затем добавил, — Быть хорошим рыбаком. Так что выбор твой…, ваша светлость…, извините отец, очевиден.
Керк сказал эти слова с таким достоинством, что сомнений не могло возникнуть, слова сказаны от сердца.
Правитель внимательно посмотрел на своего сына и вновь улыбнулся, было видно, что он доволен Керком, а потом покачал головой и сказал:
— Да, Эрих учился многому, но Эрих не умеет и не владеет главным — магическими способностями, которые сходят каждому первенцу из рода Богомудра. А…! Да, ты, наверно не понимаешь о чем я.
Но Керк не дав правителю объяснить, поспешил ответить:
— Нет, отец, я знаю, о чем ты.
— В смысле, ты знаешь, о чем я? — удивился отец, и пристально поглядев на сына, убрал с ресницы слетевший на нее лепесток вишни.
Керк скривил лицо, пожалев о выскочивших словах, но будучи по природе честным попытался объяснить:
— Ну, я сегодня утром видел доброжила, и он мне кое-что рассказал. Я имею в виду Богомудра и его дар.
— А…. ты видел доброжила! — ещё более удивляясь, продолжил отец, а затем усмехнулся. — И это был твой первый дух, которого ты встречал в жизни?
Керк немного помялся, но приободренный взглядом отца, продолжил:
— Да нет, не первый. В доме у нас тоже жил доброжил. Правда, он сапоги не носил, босой был. Ну, еще я видел баенника, дворового, винного жихаря. А раз видел, как винный жихарь с баенником дрался — вот потеха была… В море встречал русалок, знаешь, они очень красивы: белолицые, полногрудые девы, с распущенными светлыми волосами и зелеными глазами. Начинаешь на них смотреть, как они плещутся на волнах, играют и песни поют, да и забудешь о времени. Мой дядя и братья их не видят, а песни слышат…., а я и видел…. Дядя говорил, что у меня дар, и я никому не должен об этом говорить, и я молчал…. Тебе первому об этом рассказал.
— Да, — сказал правитель, — Это дар, дар, который ты, как первенец, получил от Богомудра. Но это еще не всё, только первый сын получает этот дар и печать с перстня, — отец снял с указательного пальца левой руки перстень, и Керк увидел, что на перстне изображена такая, же печать, как и у него на пальце.
Керк взял протянутый отцом перстень и стал разглядывать его. Перстень был из чистого золота, очень тяжелый и массивный, в голове которого было восьмиугольное поле, на нем изображен старец в длинных одеждах с огромным посохом в руке, от головы во все стороны расходились лучи, а по краю поля легко прочитывались слова: "Род Богомудра храни верность Богу Сварогу".
— Это Бог Сварог? — понизив голос, спросил у отца Керк, возвращая перстень.
— Да, это Сварог. По преданию этот перстень был подарен Лучезару, по реклу Сильнейший, его отцом Богомудром, — ответил Ярил, надевая перстень на палец.
— Я никогда не мог прочитать эту надпись на руке, она у меня плохо читается — заметил Керк, и, открыв ладонь, показал печать отцу.
— Знаешь, у меня она тоже плохо прочитывается, но каждый наследник Богомудра держит эти слова в своем сердце, — заметил отец.