— Скажи, отец, а сколько дней мне будет дано на испытание? — спросил Керк, стараясь больше не говорить об Эрихе.
— Семь дней, сын, — коротко ответил отец.
— Значит, кроме меча я с собой ничего не могу взять, — задумчиво переспросил Керк.
— Меч и кинжал. И больше ничего, ни лука, ни копья, ни пращи, — покачал головой правитель, и убрал с лица упавший на него локон волос.
— Жалко. Потому что с лука у меня хорошо получается стрелять. И из пращи тоже.
— Из пращи? Ты умеешь пользоваться пращей? — удивленно приподняв брови, поинтересовался правитель.
— Да, отец, умею, меня научил дядя Веселин. Он очень хорошо ею владел и научил меня, Сема и Леля. Мы на берегу моря занимались с пращей, покрутишь ее несколько раз и выпустишь из руки гладкий конец, а камень-пуля далеко летит в море. Наберем мы таких камней и запускаем кто дальше. Я, если честно, всегда победителем выходил, даже дальше дяди метал. Дядя Веселин говорил, что это самое простое и дешевое оружие. А по силе не хуже лука и копья, тоже убить может, — ответил Керк.
— Молодец Веселин, правильно он говорил. Но так как ты наследник престола Богомудра, тебе надо хорошо владеть мечом и луком, — улыбнувшись, заметил правитель.
— А почему мы должны добыть себе этот лук, — не унимался с расспросами Керк.
— О, об этом я и хотел тебе рассказать сегодня, — и отец придвинул к Керку книгу.
Керк понял отца без слов и зашептал над ней заветные слова: "Полети птица Гамаюн, светлый посланник Сварога, во славные Рипейские горы, поклонись Богу Сварогу, что пирует со небесными Богами, трижды поклонись, трижды попроси, чтоб раскрыл он великую книгу заключающую в себе знания Мира. И как отверну лицо от Кривды, противницы Правды. Так и мысли мои чисты будут. Да достанутся знания только достойному Бога. И слово мое крепко. И слово мое светло".
И как только произнес слова заветные Керк, книга раскрылась. Отец аккуратно стал перелисты-вать листы, наконец, он остановился на одном из них, испещренным неизвестными знаками, и сказал Керку:
— Прочти это.
Керк глубоко вздохнул, так как очень разволновался, а затем, чтобы хоть немного успокоиться произнес в полголоса:
— Во славу Сварога, — и приложил левую руку с печатью на лист.
И в тот же миг рука заполыхала ярким огнем, а затем с руки стали стекать и капать на лист огнен-ные капли и растекаться, словно жидкость по листу. И вот уже и сам весь лист горит ослепитель-ным светом, еще мгновение и свет иссяк, впитавшись в лист, а неведомые знаки теперь превра-тились в читаемые слова.
— Ну же… — поторопил отец сына, а Керк поднял голову, посмотрел на правителя и стал читать.
— Каждый сын рода Богомудра должен пройти испытание, прежде чем называться мужчиной. Сие испытание положено самим Богомудром, когда тому было пятнадцать годков. Чтобы спасти людей из дальнего города Светославль от разорений горного великана Горыни, отправился в Су-мрачный лес и срубил там с Дуба Старого, Дуба Сильного, Дуба Смелого, Дуба Чистого древко на лук свой. Усмирил он в Сумрачном лесу всех Духов и существ. Из древка того сделал лук себе, прозванный Всеметким, и победил великана Горыню да согнал его в подземный мир, где и ныне стоит тот, охраняя вход в Пекло.
— Хватит, — мягко сказал отец. — Теперь ты все понял? Ты идешь в тот лес потому, что туда ходил сам Богомудр.
— Значит, и ты там бывал, отец? — спросил Керк и потер правую бровь.
— Конечно, бывал. Когда я родился, и на девятый день был отмечен знаком и выбран наследни-ком. И еще в младенчестве был отвезен на Синь-камень — "всем камням — камень" и назначен престолонаследником. Но в пятнадцать лет, как и положено, в роду Богомудра, я пошел в Су-мрачный лес и добыл себе древко для лука.