— И все же у тебя должна быть голова на плечах, — заметил Святозар и надел на свою голову венец.
Правитель чуть отодвинулся от сына, оглядел его довольным взглядом, и, усмехнувшись, сказал:
— Ну, мы посмотрим на тебя, когда ты полюбишь.
— Да, что ж, вроде она у меня на плечах, никуда не свалилась.
У отца удивленно вытянулось лицо, он покачал головой и спросил:
— Ты, что хочешь сказать, что тебя стрела Бога Камы уже задела?
Святозар помялся, и как-то неуверенно тихо, ответил:
— Ну, да.
— И кто же она, и главное когда ты успел?
— Она, дочь Путята, старшего воина-ладейника с которым мы вместе в Беловодье ходили. Ее Любавой зовут, и мне, отец, хватило всего лишь одного взгляда, чтобы понять, что она…,- Святозар на миг прервался, вспоминая глаза Любавы, а затем, закончил, — Чтобы узнать ее и понять, что она моя вторая частичка на этой земле.
Правитель некоторое время хранил молчание, да покачав головой, сказал:
— Ты еще очень молод Святозар. Пусть пройдет время, и если ты прав и она твоя вторая частичка на земле, то я твоему выбору противиться не буду, тем более ее отец такой славный воин.
Святозар посмотрел на отца, улыбнулся и добавил:
— Я отец уверен, что это она, моя Любава, — наследник замолчал, покрутил перстень царя Альма на пальце, и спросил, — Отец, я могу тебе кое-что, рассказать?.. Но я право не знаю как ты к этому отнесешься, не хотелось бы тебя тревожить, или обидеть.
— Что, мальчик мой, ты хотел бы мне рассказать? Говори, не хочу, чтобы тревожился ты, — подбад-ривающе добавил правитель.
— Да, нет, я то тревожиться не буду, — заметил Святозар, — Просто не знаю стоит ли тебе это расска-зывать, но так хочется отец.
— Ну, раз тебе хочется, лучше расскажи, сними груз со своей души, — очень мягко сказал правитель и положил сыну руку на плечо.
— Ладно, — решился Святозар, — Все равно не смогу этого скрывать от тебя. Сегодня во время заговора над Туром, я видел отец, как сияла его душа. И я отец, думаю… Нет, я просто уверен… Что в Туре живет душа Лучезара Сильнейшего, сына Богомудра.
— Может, ты ошибаешься? — тихо спросил правитель.
— Нет, отец, я не могу ошибаться. Ведь когда Лучезар был маленький, я проводил над ним этот самый заговор, и я знаю, как его душа сияла. И потом отец, знал бы ты, — и Святозар засмеялся, — Какой он был неслух. Ах, отец, мне так тебя жалко, поверь мне, ты еще с ним намучаешься.
Глава пятьдесят четвертая
В середине месяца грудень сыграли свадьбу Стоян и Белослава. Лишь солнечные лучи осветили землю, Стоян и Белослава в сопровождении родителей, близких и родственников пришли на берег реки Бурная, что еще не покрылась льдом и тянула свои быстрые, синие воды вниз прямо к Ра-реке великой. На берегу уже собрался люд восурский, чтобы наречь и объявить Стояна и Белославу одним единым целым — мужем и женой.
По обычаям восуров мать жениха должна была нарядить будущую свою дочь, невесту своего сына, считалось, чем красивее и лучше будет убрана невеста, тем дольше и счастливее будет жизнь молодых. Мать Стояна — Всемила, белокурая, полная женщина, с широким, добрым лицом, на котором светились зелено-серые глаза, одела Белославу во все белое. На длинный, белый распашной сарафан был надет шугай — короткополый женский куртик с рукавами, с отложным круглым воротником и с застежками, да с золотистой ленточной оторочкой кругом. Сверху голову и часть стана покрывала фата — два нарезных широких золотоцветных платка, укрепленные на голове тонким увитым золотистым переплетением обручем, а на ноги были обуты коты — женские круглые башмаки, будто с отрезными голенищами, с золотистой суконной оторочкой. Стоян держащий Белославу за руку был одет в утепленный белый ферязь — долгополое мужское платье, наподобие кафтана, с длинными рукавами, без воротника, да белые штаны и сапоги.
Стоян и Белослава подошли к берегу реки и повернулись лицом к людям. Храбр и Дубыня при-близились к своим детям, и, остановившись напротив их, громко спросили так, чтобы слышали люди, сначало спросил Дубыня:
— Сын мой! Хочешь ли ты взять эту деву, по имени Белослава, в жены. И быть ей верным и любя-щим мужем, быть с ней одним единым целым, как велят нам наши Боги.
— Да, отец, — немного волнуясь, громко ответил Стоян, — Я люблю эту деву, по имени Белослава, как свою вторую частичку, и хочу быть ее мужем.
Тогда к Белославе обратился Храбр:
— Дочь моя, — спросил он, — Хочешь ли ты взять этого юношу, по имени Стоян, в мужья. И быть ему верной и любящей женой, быть с ним одним единым целым, как велят нам наши Боги.