Бажена молча, кивнула головой и вышла, тихонько прикрыв за собой дверь.
— Отец, скажи мне, что с Эрихом, — спросил Святозар.
Лицо правителя потемнело, уголки рта дрогнули, он тяжело вздохнул, а потом тихо ответил:
— Он в темнице.
— Отец, — сказал, дрогнувшим голосом Святозар. — В том, что случилось, виноват я, — и когда отец не-доуменно посмотрел на сына, то продолжил. — Да, виноват, я. Если бы я рассказал тебе то, что знал. Может быть, я сейчас не лежал на этом ложе. Тогда в лесу после испытания, когда я отпра-вился на выручку к Эриху, я видел около костра, за которым сидел слуга Эриха — Нук. Видел очер-тания и глаза волка, а позже когда я дотронулся до него, спящего, я почувствовал словно не жи-вую плоть, а каменное, бездыханное тело. Отец я уверен, что Нук не просто вурколак, человек — волк, он злой ведун. Именно он натравил Эриха на меня, именно он заговорил кинжал, именно его злобный взгляд и дух я видел в глазах брата перед нападением. Ты должен отправить его в темницу, это все он, поверь, я знаю, — Святозар замолчал и от долгой речи тяжело задышал.
Отец, услышав тяжелое дыхание сына, беспокойно осмотрел его, и тихо ответил:
— Я не могу взять Нука. После нападения на тебя он исчез из дворца. Но я пошлю своих людей на его поиски и сообщу во все города о нем как о тате!
— Нет, отец, он не тать, он ведун, злой ведун.
— Хорошо, Святозар, я сообщу людям кто таков Нук, — отец замолчал, а потом вдруг добавил, — Я думал, что потерял тебя, навсегда.
Святозар протянул руку и погладил отца по лежащей на ложе руке:
— Ты, думал, что я умер? — и когда отец утвердительно качнул головой, досказал, — Я, думаю, что теперь должен быть до конца честен с тобой. И я, верно, умер. Но Богиня Смерти — разрешила мне вернуться.
— Почему? — изумленно спросил правитель.
— Потому, что за меня попросила Баба Яга, и потому, что за меня попросил ДажьБог, который ви-дел, как я спас Эриха, — закончил Святозар.
Наступило молчание, которое прервал отец:
— Слава великому ДажьБогу, что он просил за тебя, видя твой светлый поступок, слава светлой ведунье Бабе Яге, что она попросила за тебя Богиню Смерти, и спасибо Буре Яге Усоньше Виевне, что она вознаградила тебя жизнью, мальчик мой. А, теперь, Святозар, если у тебя все, то я посоветую тебе отдохнуть, так как жар, хоть и спал, но рана твоя еще не зарубцевалась, и это меня очень тревожит.
— Отец, рана моя не зарубцуется, — еле слышно сказал Святозар, — Ни ты, ни какой другой ведун не сможет вылечить мою рану. Это одно из условий, с которым я вернулся в Белый Свет.
— И боль не пройдет, — тревожно спросил правитель.
— Нет, отец, боль не пройдет. Но есть надежда, отец, Буря Яга сказала мне, что я смогу выздоро-веть, если применю все свои знания и силы и найду лекарство, такова воля Богов.
— Что ж, сын, хорошо, что есть надежда, — тяжко вздохнув, добавил отец.
— Отец, прошу тебя, выпусти из темницы Эриха, он ни в чем не виноват, — начал было Святозар.
Но правитель вдруг грубо перебил сына, и, повысив голос, сказал:
— Нет, Святозар, не проси за Эриха. Он будет сидеть в темнице. Так будет мне спокойней. И это будет до тех пор, пока я не решу, как с ним поступить.
В опочивальню тихо постучали, открылась дверь и вошла няня Бажена, неся в руках кувшин с мо-локом. Она поставила кувшин на стол около ложа Святозара и налила в чашу молока, от которого шел пар, протянула правителю. Отец взял чашу и поднес к губам Святозара, а другой рукой при-поднял его голову, чтобы было удобно пить.
— Отец, я сам смогу пить, дай мне чашу. Что ж ты со мной словно с маленьким, — возмутился Свято-зар и резко протянул правую руку, чтобы взять у отца чашу, но тут, же ее уронил и застонал, так как почувствовал острую боль в груди.
— Тише, — негромко и очень мягко сказал отец, — Нетрепыхайся, а то опять кровь пойдет, лежи пока смирно и позволь мне самому напоить тебя молоком.
Святозар посмотрел в лицо отца, на складку, что залегла между бровями, на поседевшие виски и молча, принялся пить молоко. По телу стала разливаться живительная влага, которая словно ис-точник живой воды предала Святозару сил. Допив чашу почти до конца, Святозар оторвался от нее и промолвил:
— Спасибо, отец, я больше нехочу.
Правитель опустил голову сына на подушку, передал чашу Бажене, а потом, раскрыв рубаху, снял с раны кровавую тряпицу. Бажена подала чистую, и прежде чем положить ее на рану, отец зашептал заговор, и в том месте, где он водил рукой почувствовал Святозар едва легкое покалывающее тепло. Святозар закрыл глаза, и утомленный долгим разговором и теплым питьем, уснул.