— Отец, но ведь Дубыня и Храбр, были там и вернулись живыми и здоровыми…,- негромко начал Святозар.
Но правитель вдруг глянул на него сверху вниз, каким-то недовольным взглядом и сказал:
— Откуда тебе известно, что Дубыня и Храбр были в Беловодье?
— Мне об этом, еще до испытания в Сумрачном лесу, рассказал Дубыня.
Правитель сдвинул брови, и между ними залегла большая морщина и твердым голосом заметил:
— Да, ты прав, Дубыня и Храбр там были и вернулись живыми, а вот остальные восемь дружинни-ков остались там навсегда. И это были все взрослые люди, опытные и славные ратники. А ты всего лишь дитя, отрок…, и то, что ты прошел испытание не значит, что ты стал мужчиной…. Нет, Святозар, — повысив голос, сказал правитель, и, приподняв голову сына за подбородок, глянул ему в лицо, — Ты, еще слишкои юн и не сможешь преодолеть такой трудный путь.
Святозар понял, что этот разговор пока не приведет не к чему, так как отец слишком напуган не-давними событиями и, чтобы больше не тревожить, правителя, тихо добавил:
— Отец, я сказал тебе, что знаю, сказал, где мое выздоровление и какова воля ДажьБога. Может быть, ты позже поймешь, что это единственная возможность, которой ты не должен меня ли-шать. Ну, а пока я подчинюсь твоей воле, отец.
— Да, сын, так и сделай, подчинись моей воле….,- уже более мягко сказал правитель, — Я хочу, в месяце травень отвезти тебя на Синь-камень и наречь наследником престола Восурии. И до тех пор прошу тебя не заводить со мной разговоры о Беловодье.
— Хорошо, отец, обещаю тебе — это. Ну, а потом, после возвращения с Синь-камня, мы вернемся к этому разговору, да, отец?
Правитель помолчал немного, и, проведя рукой по лицу, словно отирая глаза, добавил:
— Да, потом, мы может, вернемся к нему…. Потом мы посмотрим, как нам быть, сын.
И когда Святозар улыбнулся отцу, в знак согласия, правитель вновь прижал голову сына к себе.
Глава двадцать четвертая
После разговора с отцом в белой комнате Святозар, как и обещал, больше не говорил с ним о стране Беловодье, но это не значит, что он о ней не думал. Правитель после того как сын нашел заговор, стал чаще улыбаться и даже как-то посветлел весь, верно наполнившись изнутри счасть-ем. И сам дворец и все слуги словно переполненная водой бочка, до краев наполнились каким-то светом и ходили тоже веселые и радостные, как и сам правитель. Святозар по утрам приходил в тронный зал и вместе с довольным правителем выслушивал доклады вельмож и воевод. А днем он ходил на Ратный двор и упражнялся, вначале он просто держал в правой руке меч, потом немного занимался, совсем чуть-чуть, отражая лишь слабые выпады Храбра. Очень часто от резких движений сердце внутри гулко охало и начинало так стучать, что Святозар останавливался, глубоко дышал, пытаясь успокоить его биение. Храбр затихал рядом и тревожно смотрел на наследника, предлагая закончить занятия.
— Ничего, Храбр, ничего. Сейчас все пройдет, и мы продолжим, мне надо просто привыкнуть, — а когда сердце успокаивала свое биение, вновь приступал к занятиям.
Каждый день, читая заговор, и упражняясь с наставником на мечах Святозар, становился сильнее и крепче и вскоре уже смог взять в руки до этого не доступный ему лук. Чтобы натянуть тетиву, и, пустить стрелу, нужно было приложить, большое усилие и поначалу Святозару не удавалось, не просто выпустить стрелу, но даже натянуть саму тетиву. Однако и в этом случае он, преодолевал боль и убеждал себя, что у него все получится лишь тогда, когда он привыкнет к боли. Святозар прикусывая губу, настойчиво брал лук в левую руку, а правой оттягивал тетиву, и вскоре стрела уже стала вылетать из него, и хотя ее полеты были поначалу малы, но и сам Святозар и присутствовавшие при этом Храбр, Дубыня и Тур ликовали.
Сечень, третий зимний месяц, закончился, уступив свое место превому весеннему месяцу березозолу, когда наконец-то Святозару удалось пустить стрелу, и та почти долетела до мишени. Довольный собой Святозар опустился на скамью, когда к нему подошел Дубыня, сел рядом и благодушно посмотрев, сказал:
— Видишь, какой ты Святозар, молодец, еще чуток и в мишень попадешь.
Святозар потер грудь, которая все еще горела от натуги, набросил на спину кунтыш, и, поправив шапку, ответил:
— Точно, Дубыня, еще немного постараться и поупражняться и я опять метким стрелком стану, — он немного помолчал и добавил, — Дубыня, помнишь, ты мне сказал как-то, что если мне станет легче, то ты мне расскажешь как вы с Храбром дошли до страны Беловодье.
Наставник до этого радостно взиравший на наследника сразу сменил выражение лица, сурово свел густые темные брови и немного подумав, сказал: