— Святозар, правитель мне строго настрого запретил говорить с тобой об этом.
Обескураженный таким ответом Святозар опустил голову и негромко заметил:
— Ты, же мне обещал, Дубыня. Отец ничего не узнает. Я все равно без его согласия не поеду. Но я бы хотел знать о Беловодье побольше.
— Нет, — замотал головой наставник, — И не проси. Правитель сказал, что это я своими рассказами настроил тебя на эту мысль. Он, сказал, что ни за, что не отпустит тебя. И что если кто будет тебе еще об этом говорить и поддерживать в тебе эту мечту, он того из дружины…,- остановился на полуслове наставник, а потом словно сглотнув ком подступивший к горлу, добавил, — Ну, он того из дружины погонит. И добавил, лично для меня: " Дубыня, ты мне как брат, но пойми меня как отца". И я знаешь Святозар, я его понимаю, у меня хоть и шестеро сыновей, а они словно пальцы на руках, любой потерять жалко. Так, что ты пока потерпи, пока так как-нибудь…,- и, повесив голову, удрученно замолчал.
— Я, Дубыня, на тебя не обижаюсь…, и отца я понимаю, но я же, наставник…. Разве я чего-то худо-го хочу. Я просто хочу излечиться, стать вновь здоровым, как прежде…. Хочу, как и другие парни на гулянье ходить, жить и любить. А, что отец, словно я птица какая-то диковинная закрыл меня во дворце и каждый мой шаг под его бдительным оком, то Борща, то Храбра, то тебя в охрану мне приставит. В город один не ходи, к твоим сыновьям не ходи, и все тревожиться словно я дитя неразумное, словно я не понимаю, что мне можно, что нельзя…. Мне все равно прийдется идти в Беловодье, понимаешь наставник…, все равно прийдется, такова воля ДажьБога, и не сможет отец, ничего с этим поделать. Я, конечно, не ослушаюсь его, не поеду туда без позволения, но то что мой путь через эту волшебную страну пролегает, это я еще тогда понял, когда ты нам с Туром о ней в-первый раз рассказал, — закончил свою речь Святозар и потянулся, чтобы поправить спавший с левого плеча кунтыш.
Наставник протянул руку, поправил кунтыш наследнику, и тяжело вздохнув, заметил:
— Просто человек- это такое существо, которое всем недовольно. Еще совсем недавно, ты говорил мне, про себя, что ты получеловек, не прошло и месяца уже держишь меч, натягиваешь тетиву лука, и опять недоволен. Эх, ты, горе луковое, ты ж погоди, ты ж отца пойми, ведь в ту ночь он не только тебя чуть не потерял, он же Эриха потерял. Отправить своего сына, мальчишку совсем, в чужой город, простым ратником… У тебя ж Святозар, вроде сердце доброе, душа светлая и чистая, а простых вещей понять не можешь…. Не можешь понять, что отец боится потерять тебя, любит он тебя, дорог ты ему больше всех детей…. Столько лет искал, столько сил потратил, ни дня спокойно не жил, и вот вроде ты вернулся такой славный, светлый отрок…, и, что ж опять беда…, да какая беда…, брат на брата напал, убить тебя желал…, подлый Нук так и не найден. Неужели не понятно…. Тяжело тебе, видите ли, во дворце сидеть одному…, так ты скажи мне…, и я сыновей своих пришлю, они с радостью к тебе приедут. Да посидят с тобой, погутарят, и правителю спокойно и тебе хорошо. Ишь, ты, недоволен он отцом….,- добавил наставник, и, замолчал, затем он вдруг глянул с такой обидой на Святозара, что у того внутри сердце вновь подпрыгнуло, — И вообще, хоть это и не по-мужски обратно обещание забирать…. Ну, так вот ты слушай, я свое обещание забираю, и пока правитель не разрешит, не слово тебе о Беловодье не скажу… — вымолвил эти слова наставник, поднялся и отошел к Туру, который в это время как раз лук натягивал, да стрелу пускал.
А Святозару так стало стыдно, щеки его запылали, а душа внутри словно заплакала, обливаясь горячими слезами. "Да, что ж — это, верно наставник, говорит, только о себе и думаю, отца тре-вожу, вон Дубыню расстроил, что это со мной такое творится?" Встал тогда Святозар подошел к наставнику, и рукой того по плечу похлопал, а когда тот обернулся Святозар прерывающимся голосом сказал:
— Я, Дубыня, отцу обещал не разговаривать с ним о Беловодье до возвращения с Синь-камня, и слово свое сдержу. И тебе я тоже слово дам, покуда, отец не позволит, и с тобой об этом го-ворить не буду. И прости, ты меня глупого мальчишку, коли я тебя, чем обидел, — сказал и низко наставнику поклонился.
Дубыня глянул на наследника и расчувствовался совсем, махнул на него рукой и отвернулся, смахивая скупую слезу, сбегающую с лица.
Какое-то время Святозар стоял рядом с Туром и смотрел, как брат стреляет из лука, Дубыня под-сказывал тому и поправлял его руку. Внезапно позади себя он услышал негромкий разговор, оглянулся и увидел, что к Ратному двору подходят правитель и Храбр. Наставник что-то нес в руках завернутое в ткань.