А потом я упал в объятья Тьмы….
Глава 53
— Приветствую, Александр, — голос, сказавший это, был приятным.
Я очнулся… как бы безумно это не прозвучало, на платформе девять и три четверти. Вот только все здесь было белым: и стены, и скамейки, и перрон, и ждущий паровоз — всё. И не просто белым, кристально белым, ни малейшего пятнышка. Из-под одной скамейки доносился тихий детский плач.
Голос принадлежал девушке. Очень красивой девушки с черными короткими волосами. У меня было смутное дежавю, будто я ее когда-то где-то видел.
— Мы знакомы? — спросил я, поднимаясь с пола.
— Да, — кивнула девушка, — Но ты не помнишь этого. В тот раз Создателю было угодно изменить события, и ты забыл о нашей прошлой встрече.
Ничего не понял. Ну да ладно.
— Я так полагаю, ты Смерть….
— Верно, — улыбнулась девушка.
— Не такой я тебя себе представлял.
— Я являюсь для каждого в своем облике. Для кого-то маленькой девушкой, для кого-то старухой с косой, для кого-то в виде погибшего сослуживца.
— Понятно, — кивнул я, — Это значит, что я мертв?
— Еще нет. Твое тело еще живо, и я не знаю выкарабкаешься ты или нет.
— Живо? После того как меня превратили в подушку для булавок? Поразительно.
— У тебя крепкий организм. Крепче, чем у большинства твоих сверстников.
— Это радует, — я еще раз осмотрел перрон, — А что это за плач?
— Эта та душа, которую ты поглотил.
— Я поглотил?…
Вспомнил. Действительно. Душа Волдеморта. Искалеченная и разорванная им самим.
Я подошел к скамейке, из-под которой доносился плач, и поднял с земли сверток с ребенком. Самым обычным человеческим ребенком, который никак не желал успокаиваться.
— Ты ничего не можешь ему помочь, Александр, — голос был не Смерти!
Я резко развернулся. В десяти метрах от меня стоял…. Альбус Дамблдор.
— Ты последний, кого я бы хотел увидеть в своем предсмертном бреду, старик, — сказал я ему, отворачиваясь и садясь на скамейку.
— Не понимаю твоей агрессии, Алекс. Какой в ней толк сейчас, когда ты мертв?
— Это ты мертв, старый пердун, я убил тебя. А я еще жив. И буду жить.
— Ты, как и Том, боишься смерти? — грустно спросил Дамблдор.
— Думай, что говоришь, старик, — сказал я, откладывая ребенка, вставая со скамейки и подходя к Смерти, — Если бы боялся, сделал бы такое?
Я обнял Смерть за плечи и поцеловал ее. Она не сопротивлялась и даже ответила! Чем меня удивила, я думал врежет или сразу же отправит в Ад. Целовались мы долго — я слишком увлекся. Дамблдор все это время сидел и молчал.
— Ну, старик? — спросил я, прерывая поцелуй, — Боюсь я смерти?
Директор молча наблюдал за ребенком.
— А почему ты не врезала мне? — спросил я у Смерти, и не думая ее выпускать из объятий, — Это не богохульство или что-нибудь в этом роде?
— Думаешь, меня часто целуют? — ответила вопросом на вопрос она, — Всего пару раз такое было за все время моего существования. Гораздо чаще люди меня обвиняют, угрожают, умоляют….
Я не сдержался и снова ее поцеловал. Я не пытался примазаться или как-то ее умилить, это просто было приятно.
— Так зачем т пришел, старик? — спросил я у Дамблдора, — если пытаться наставить меня на «путь истинный», то можешь проваливать сразу. И про «силу любви» мне не надо втирать.
— Алекс, ты зря иронизируешь….
— Избавь меня от своего брюзжания!
— Я всего лишь хочу помочь тебе, Алекс.
— Помоги себе, старик.
— Я знаю, почему в тебе столько ненависти. Но ты можешь спасти свою душу! Не закончить так же, как Том!
— Ты обо мне ничего не знаешь. И мне не надо спасать свою душу — она в полной безопасности. И как Том я не закончу — я не он.
Я подошел к скамейке и вновь взял на руки ребенка.
— Оставь его, Алекс, — устало сказал Дамблдор, — Ты ничем не можешь ему помочь….
— Я и не собираюсь помогать. Умолкни, старик.
Надо вспомнить, что я дела, чтобы поглотить душу…. Я помнил предостережение деда не пытаться этого делать, якобы я могу сойти, если «съем» душу. Это так, но ЭТУ душу я могу поглотить без опасности для себя. Она настолько истерзана, что не представляет опасности для моей личности.
Ребенок стал таять на моих руках и я чувствовал, как мой разум заполняется новыми образами и эмоциями…. Все это заняло не больше десяти секунд. Чувствовал я себя просто превосходно. Во избежание проблем, я временно отгородил новые знания от старых, решив «усваивать» их постепенно — так риска сойти с ума меньше. Теперь я мог сказать, что знаю все то, что знал Волдеморт. В том числе и о его жизни, так сказать «из первых рук». С самого рождения, до самой последней секунды. Мне только предстоит оценить все полученные знания, но даже на вскидку я могу точно сказать, что это настоящая золотая жила.