Последние слова матери, в точности повторившие слова Витека, словно пощечина ударили Ариадну. С обрывающимся сердцем девушка отступила назад и, разрыдавшись, выбежала в коридор.
Не помня себя, она покинула Развалины и еще долго бежала по лесу, ничего не видя за пеленой слез, застилавших глаза. Она сбивалась с тропинки, продиралась сквозь колючий кустарник, спотыкалась о кочки, пока ноги сами собой не вынесли ее к морю Элх. Чувствуя непривычное, тягостное для нее одиночество и опустошение, Ариадна кинулась в серебристые воды и, заплыв далеко-далеко, перестала грести. Она предпочла изгнанию смерть на дне того самого моря, которое породило столь страшную войну, что даже по завершении продолжала забирать человеческие жизни.
Между тем, Витек, встав у власти, и правда принес долгожданный покой в растревоженную последними событиями Лавандину. Он ввел в состав эльфийской страны побежденную Кампанелу и отправил туда в качестве своих наместников восемь эльфов, что присутствовали при чтении завещания. Варлам д' Аруэ был убит в ходе последнего сражения, но в Кампанеле оставался юный Хевингем де' Мортеро, и Витек заключил с ним соглашение: если принц добровольно будет помогать лавандинским делегатам справляться с поставленными задачами, то у него появится шанс по достижении совершеннолетия получить трон своей страны и официальный титул наместника Витека в Кампанеле. Хевингем был не слишком рад такому стечению обстоятельств, но это было лучше, чем заточение или казнь. Пару раз он пытался навести справки о Виолетте Старшайн в надежде, что она где-то рядом и поможет ему освободиться из-под навязанного ему надзора, но предприимчивой женщины к тому времени и след простыл.
Чтобы не допустить возникновения новой угрозы со стороны темных эльфов, Витек распорядился искать всех, кому удалось спастись, и без промедления сжигать на дворцовой площади. Ненависть к Лэмару и скорбь о единственном ученике, которого он был вынужден принести в жертву своему врагу, делали его неумолимым и жестоким в этом вопросе.
Каждый вечер он приходил в склеп, оставлял на безликой каменной плите одну белую розу и подолгу сидел, низко опустив голову и предавшись самым мрачным мыслям. В такие минуты его никто никогда не беспокоил. Все во дворце уважали его так редко проявляющиеся чувства.
Бедный эльф! Сидит он сейчас и плачет на могиле своего любимого ученика и не знает, что самые горькие его слезы еще впереди. Ведь Эруаль уже прошел путь темных, а Витеку предстояло пройти его заново.