Венценосец чуть улыбнулся и проговорил, четко выделяя слова:
— Да, мы не можем снизить налоги, потому как страну следует восстанавливать. Мы не подготовим даров из казны и не закатим пира, потому что деньги эти будут пущены на другое, куда более нужное дело. Однако вы не останетесь без награды. Я подарю вам иное. Я подарю вам свободу! Первым указом мы, венценосец Исиринатии Ритон Первый Ириулэн объявляем свободу веры на землях Исиринатии: молитесь кому хотите, кроме, конечно, Матери Тишины; свободу торговли: никаких пошлин внутри нашей державы; свободу ремесел: каждый, кто захочет, сможет открыть свою мастерскую, не вступая в цех и казна поможет ему в этом. Такова наша воля!
Несколько секунд толпа молчала, переваривая услышанное, затем люди начали перешептываться, все громче, громче и громче и вот, наконец, оглушающий рев одобрения заполнил все вокруг. Простолюдины обнимались и плакали от счастья, восхваляя своего нового правителя.
Ритон глядел на своих подданных, улыбаясь. Они думают, что он сделал это по доброте душевной. Ну-ну, пусть считают так, пусть работают, торгуют, производят товары. И, конечно же, платят налоги.
«Чем богаче они будут, тем богаче стану я», — думал он. — «Так что, надеюсь, мои слова разожгут огонь в ваших сердцах, что будет пылать ярко и долго».
Мирол вышел из собора и занял положенное традицией место. Вслед за ним появилась и Найлиэна. Эльфийка смотрела на Ритона задумчиво — она не была посвящена в планы венценосца и теперь усиленно анализировала их.
«Пусть, остроухой будет полезно немного подумать», — подумал Ритон, делая знак своему наставнику и учителю.
— Нам пора возвращаться во дворец, дела не станут ждать.
Приятный бриз разгонял дневную жару и трепал волосы Ритона. Он стоял на балконе своего дворца и любовался морем. Бескрайняя синяя гладь раскинулась внизу, волны с шумом наваливались на берег подобно несметной рати, не знающей покоя и усталости.
«Как армия Шахриона», — подумал венценосец. — «Такая же молчаливая, такая же исполнительная, такая же упорная. Что им сотня-другая лет? Куда спешить, если победа в итоге достанется стихии? И этот дворец, и этот город, все со временем поглотит океан».
От столь нерадостных мыслей его отвлекло тихое деловитое покашливание.
— Доброго здравия тебе, звездорожденная, — с легкой улыбкой проговорил венценосец, оборачиваясь.
Естественно, кто еще кроме эльфийки мог подойти к нему абсолютно бесшумно?
— Вам надоело празднование? — очаровательно улыбнулась та.
Найлиэна знала, как производить впечатление на мужчин: губы блестели алым, роскошное шелковое платье приманивало взгляд глубоким декольте, холеные пальцы украшались изящными кольцами, а на высокой груди лежало очаровательное золотое колье с большим изумрудом в оправе, гармонировавшим с цветом глаз зрящей. Ритон, даже несмотря на то, что ожидал чего-то подобного и готовился к этому, с большим трудом отвел взгляд от манящей ложбинки и, сглотнув тягучую слюну, посмотрел за спину своей собеседницы, в пиршественный зал, туда, где цвет Исиринатии сейчас напивался до скотского состояния.
Да, он сказал простолюдинам, что пира не будет, но, увы, тут венценосцу пришлось слукавить. Речь шла о пире для низших сословий. Отказать в угощении аристократам он не мог, именно поэтому за сегодняшний день было и еще будет сожрано и выпито столько, что хватило бы для снаряжения целой пехотной тысячи!
Но что поделать? В конце концов, как бы он ни хотел поскорее восстановить страну, сделать это будет в высшей степени непросто, особенно если настроить против себя сильных людей.
— Я не голоден, — осторожно ответил венценосец.
— Понимаю. После того, как вы озвучили свой первый указ, кусок в горло не лезет.
В этих словах, как ни странно, не было и намека на насмешку. Звездорожденная, кроме шуток, беспокоилась о нем!
«Кажется, я занимаю важное место в ее плане мести», — подумало Ритон. — «Остается только понять — какое».
— Как вы вообще смогли продавить такой закон?
— Это было непросто, — процедил Ритон сквозь зубы.
Воспоминания о том, как ему приходилось договариваться с каждым из значимых благородных и благороднейших, вызывали приступы головной боли даже сейчас. Ни один из этих напыщенных идиотов так до конца ничего и не понял. Ни один не желал принять тот простой факт, что перемены уже произошли и нужно идти в ногу со временем.
Кто-то польстился на золото, кого-то с горем пополам вышло убедить в личной выгоде от реформ, а остальных он попросту запугал. Именно потому и приходилось сейчас задабривать их на пиру. Ритон прекрасно понимал, что с этим болотом придется разбираться, причем быстро, иначе реформа, которая назрела и должна быть проведена в считанные месяцы, потонет в говорильне. Однако осознавал он и то, что сопротивляться сии достойные мужи продолжат еще долго. Как явно, так и тайно.