«Ну, хотя бы Тень не пристает», — подумал император, с трудом отлипая от стены. — «Ладно, нужно отдохнуть. Дойти до комнаты и лечь спать, сон — лучшее лекарство».
Шахрион сделал один шаг, затем — другой, еще один…
В себя он пришел перед створками рабочего кабинета. Головная боль почти прошла, лекарство все еще действовало, вот только император решительно не мог вспомнить, как же это он оказался тут. Как-будто тело само, не спрашивая мозг, решило, куда именно следует двигаться.
Гася нарастающую панику, Шахрион открыл дверь и быстро извлек из тайника дневник Безумца.
«Проклятье, у меня просто нет времени на сон»! — думал он, лихорадочно листая страницы. — «Я должен спешить»!
Глава 3
Вражеское войско ровными рядами выстраивалось на поле боя. Армия двоюродного брата пришла, чтобы поставить точку в затянувшемся споре, и людей у него оказалось куда больше, чем хотелось бы.
«Конница… сколь же велико число конных частей, великий Отец»! — Ритон Ириулэн. — «Просто поражающее воображение количество всадников и лошадей. Каким образом он сумел заполучить столь серьезное преимущество»?
Впрочем, ответить на этот вопрос Ритон мог и без помощи бога.
«Увы, мои соглядатаи были посрамлены. Отступить? Нельзя. Все должно закончиться здесь и сейчас».
Война, вот уже почти пять лет терзавшая несчастную Исиринатию, дорого обошлась государству, от которого и так мало что осталось. Сам Ритон удерживал побережье и предгорья Исиринии, небольшую часть Стоградья и кусок Ириулэнии, стараясь при этом расширить свою зону влияния. Нилб занимался точно тем же самым, но с куда лучших стартовых позиций.
«Но количество — еще не все», — подумал Ритон. — «Черный Властелин преподал нам всем наглядный урок».
— Любуешься? — услышал он зычный голос и обернулся.
Мирол, облаченный в полные доспехи, подходил к своему ученику и воспитаннику.
— А как же уважительное обращение к венценосной особе? — с легкой улыбкой на губах ответил Ритон. — Ай-ай-ай, наставник, как не стыдно, какой пример ты подаешь подчиненным?
— Как-нибудь переживут, — хмыкнул старый воин.
Он встал рядом с Ритоном, разглядывая готовящиеся к сражению полки.
— Вот и настал он — последний день войны между двоюродными братьями, — прошептал старый воин.
— По какой-такой причине ты пришел к заключению, что последний? — ухмыльнулся Ритон. — Если я потерплю поражение, то планирую покинуть поле боя и укрыться на Перевале или в любой другой подходящей для обороны крепости. Уверен, дражайший кузен поступит точно также.
— Не нужно дразнить меня, мальчик, ты прекрасно понял, что я хотел сказать.
— Понял, — не стал спорить Ритон. — Победа в сегодняшнем сражении определит, кто же все-таки посадит свое венценосное седалище на трон и станет истинным наследником престола. И я уверен в успехе.
— Нилб думает точно так же, — заметил воин.
— Жаль, у него нет того же козыря, что и у меня.
— Он ему может и не понадобиться. Шестьдесят тысяч против сорока пяти — не шутка.
С этим доводом спорить было откровенно глупо. Действительно, разница в численности являлась крайне серьезным аргументом, более того, превосходство в кавалерии также не оставляло Ритону ни единого шанса… Вот только у того имелась иная точка зрения на этот вопрос.
— Что ж, посмотрим, кто выйдет победителем из сечи, — пробормотал он себе под нос. — Мирол, офицеры в должной мере запомнили план?
— Да, я вбил его в них.
— Хорошо. Тогда не смею задерживать.
Старик кивнул и направился к оруженосцу, держащему под уздцы коня.
— Мирол, — окликнул его Ритон.
Старый воин обернулся.
— Да?
— Вернись живым.
— Постараюсь, — ухмыльнулся воин и, легко вскочив в седло, поскакал вперед, на ходу раздавая команды офицерам.
Сам же Ритон, чьей задачей было не сражаться, а командовать, оставался тут, на холме позади поля боя, в относительной безопасности.
«Да, лететь в атаку впереди своей армии — есть высшая глупость», — подумал он, сложив руки на груди. — «И все-таки, это заметно проще, нежели наблюдать. Проклятый Шахрион, у этого негодяя действительно есть чему поучиться»!
И Ритон учился у императора с самого первого дня своего правления. Ситуация пять лет назад была не просто аховой, а кошмарной: большая часть того, что осталось от Исиринатии, принадлежала многочисленным благородным и благороднейшим, обретшим полную независимость от венца, и выживавшим на свой страх и риск. По сути, он оказался заперт в столице — Серении — управляя узкой прибрежной полосой, и мог рассчитывать лишь на небольшие верные отряды.
Враги назвали его узурпатором, и были совершенно правы. Из-за этого Ритону приходилось отбивать каждую деревню, каждый город, каждое проклятое пшеничное поле и заливной луг!
И на первых порах он ни за что не выжил бы без помощи Шахриона: скромной, дозированной, выдаваемой в количествах, достаточных лишь для того, чтобы претендент на венец продолжал борьбу, не в состоянии одержать победу над многочисленными врагами. Император, чья власть над возрожденной Империей Тьмы не отличалась прочностью, старался — и весьма успешно — обеспечить безопасность своего западного фланга, чтобы сконцентрироваться на северном направлении.
Черному Властелину было жизненно необходимо заполучить несколько лет покоя для объединения аморфных, плохо связанных друг с другом провинций, принадлежавших долгое время разным государствам, и Ритон выигрывал ему это время, проливая кровь исиринов! О да, крови было немало.
Но за все следует платить, Ритон понимал это ничуть не хуже Шахриона, а потому принимал любые подачки, на которые Черный Властелин готов был расщедриться. А еще он детально разбирал войну Реставрации, как сразу же после подписания мирного договора окрестили чудо, сотворенное правителем некромантов.
«Именно поэтому я сейчас наблюдаю последнее сражение за власть в Исиринатии», — думал Ритон. — «Война закончится, причем уже скоро. Можно говорить что угодно насчет побега, но у того, кто сегодня проиграет, попросту не останется достаточно в должной мере лояльных войск для того, чтобы продолжить борьбу в долгосрочной перспективе».
Война обескровила страну. Почти две трети Исиринатии оказались утеряны, став добычей Радении, Шахриона, либо живых мертвецов, а та треть, что осталась, превратилась в арену ожесточенной грызни за венец. И чтобы залечить столь глубокие раны, понадобятся десятилетия.
Рев труб заставил Ритона отвлечься от мыслей о будущем. Сперва необходимо победить в настоящем, это — самое важное.
Вражеская конница двинулась вперед плотными колоннами, шириной в пять всадников каждая, стремясь сократить урон от арбалетного обстрела. Да, за четыре года и Ритон и его кузен кое-чему научились. Ритон, в чьем распоряжении оказались отличные мастерские Серения, мог вооружать свою пехоту арбалетами и прикрывать ее большими щитами. Нилб, владевший большей частью оставшихся пастбищ, бросать в бой тысячи всадников.
Впрочем, арбалеты и луки на взгляд Ритона все же оказались полезнее: тучи стрел, поднявшиеся в небо, находили свои цели, причем немало — одна из колонн заколебалась, замедлилась, и арбалетчики перевели все свои усилия на нее, на глазах истребив целую сотню закованных в тяжелые доспехи воинов.
Они успели дать еще один залп, прежде чем враги оказались слишком близко. Вновь взревела труба, и воины организованно отступили, демонстрируя набравшим разбег всадникам лес кольев, закрепленных на длинных треногах. Эти полевые укрепления являлись личным изобретением Ритона и не раз уже демонстрировали запредельную эффективность в бою. Лучники, ожидавшие товарищей за ними, принялись опустошать колчаны. Увы, стрелков у Ритона было не так много, как хотелось бы, но определенный вред врагу они все-таки наносили. И, самое главное, лошади, увидев препятствие, стали тормозить.