— Это дикость, император. Как можно заставлять свободных и разумных женщин жертвовать жизнью превращаясь в инкубатор для выращивания, назовем вещи своими именами, солдатни?
— Но ведь я Черный Властелин, мне положено быть диким. К тому же это лучше, чем продавать свои тела ради влияния на мужчин?
Это был удар ниже пояса и Шахрион с затаенной радостью принялся ждать реакцию Ратриолы. Всем было известно, что красавица Найлиэна — единственная дочка зрящего — не первый год ходит в любовницах у правителя Исиринатии, а до того согревала постель его отцу. Как ни погляди — сплошная выгода для всех. Эльфам — возможность влиять не венценосную особу, венценосцу — бесподобная красавица, которая к тому же не забеременеет, вот только мнение самой эльфийки никого, кроме, разве что отца, не волновало.
Ратриола сдержал себя. Он хорошо умел как наносить удары, так и принимать их, но отчего-то императору внезапно стало неуютно сидеть напротив одного из трех сильнейших чародеев континента. Эльф задумчиво провел пальцами по полированной поверхности столешницы.
— Войны в любом случае не избежать, — неожиданно проронил зрящий. — Даже если вся Лига встанет на вашу сторону, Исиринатия нападет — венценосец уже созывает вассалов под свои знамена. Немногих, но на вас хватит. Скажите, император, на что же вы надеетесь?
«Как будто ты не знаешь», — подумал Черный Властелин, вслух же он произнес другое:
— Скажем так… У исиринов много врагов по соседству. Хочу, чтобы их стало больше.
— Скорее уж, наоборот, — снисходительно усмехнулся эльф, — этого хотят некоторые соседи исиринов.
Император пожал плечами.
— Перестановка слагаемых не меняет результат, — заметил он. — Но мне будет приятно знать, что звездорожденные не поддерживают авантюру леопардов.
Он замолчал и стал смотреть на эльфа. Тот ничего не говорил и в комнате повисло молчание. Наконец, когда Шахрион уже был готов продолжить диалог, эльф поднялся.
— Что ж, я услышал все, что хотел. Благодарю вас за интересную беседу, владыка.
— Могу ли я рассчитывать на какой-нибудь ответ, зрящий?
— Можете, Властелин, на какой-нибудь можете.
С этими словами Ратриола покинул зал Предков, оставив императора в одиночестве.
Когда появилась Тартионна, Шахрион так и не вышел из-за стола, а его на его лице блуждала задумчивая улыбка.
— Как все прошло, повелитель?
— Непонятно, Тартионна. — Шахрион откинулся на спинку кресла и вновь помассировал виски — боль, притупленная травами, вновь дала о себе знать. Определенно, нужно больше спать! Вот только который год подряд он обещает это себе? Сложный вопрос.
— Почему? — женщина присела напротив и ее пронзительные голубые глаза начали буравить властелина.
— Ратриола умен и даже у меня не получилось прочитать его, хотя могу поклясться, что все-таки сумел пару раз вывести проклятого остроухого выскочку из себя. Если, конечно, гнев не был частью хитроумного плана этого негодяя. — Он вздохнул и покачал головой. — Хочу немного перевести дух, поэтому предлагаю вернуться в мой кабинет и продолжить вчерашнюю партию.
Советница улыбнулась и жестом опытного фокусника извлекла из рукава колокольчик, по звону которого открылась дверь, и слуги внесли в зал завтрак, а также доску для шемтиса — любимой игры императора, в которой тот был настоящим мастером.
— Ты никогда не перестаешь меня поражать.
— Я знала, что ты захочешь немного развеяться после разговора с эльфом, владыка, — скромно улыбнулась советница, однако ее щеки слегка порозовели.
Как всегда, эта женщина была единственным человеком, способным угадать мысли Властелина даже без слов. Он верил Тартионне как себе, с нею, единственной из подданных, делился сомнениями и страхами, с нею разрабатывал планы возмездия, половину которых та принимала в штыки, а другую хотела переделать. Не просто так во дворце шептались, что она — любовница владыки, а возможно, и будущая супруга. От последней мысли императору стало немного грустно. Шахрион знал, что советница уже много лет любит его, но, увы, не мог ничего дать ей взамен. Впрочем, внешне она не тяготилась ролью подруги, видимо, рассчитывая в будущем все же перейти на новый уровень отношений.
Фигуры были расставлены, и игра началась с хода Тартионны. Она не изменила себе, начав осторожно: выдвинула вперед три центральных отряда копьеносцев, образовав фалангу.
— Итак, мы остановились на эльфах, — проговорила кольценосица.