И вот, путешествую я из города в город и ломаю голову, как бы себя побыстрее сгубить. От осознания кем я являюсь, бросает в дрожь, а когда еще в зеркало смотрюсь, то совсем плеваться хочется. Но что сделаешь, кажись, мне все так просто не удастся уладить, как бы мне того не хотелось.
Лошадь еле переставляет копыта, одежда уже промокла насквозь, и зубы выдают дробь. Но я все еду и еду. Город должен уже скоро показаться на горизонте, так что нет смысла останавливаться и терять время.
Желание залезть в ванную с горячей водой, было просто невыносимым, поскольку каждая последующая миля казалась просто бесконечной. Когда на горизонте показался-таки долгожданный город, я была готова бежать уже впереди лошади, лишь бы добраться до сухого и теплого места.
Стражники у ворот нехотя впустили меня за ворота, при этом состроив такие отвратительные рожи, будто видят перед собой что-то гадкое и противное. Обижаться и строить козни, желания не было никакого, поэтому я окинула их презрительным взглядом, и поскакала в сторону единственного в этом городе постоялого двора.
С хозяином постоялого двора история повторилась, но эта была норма. В каком бы городе или деревне не останавливалась, меня принимали с такими лицами, что я чувствовала себя самым последним ничтожеством на свете, хотя Это ничтожество, не жалея себя, пыталось помочь Темной империи и живущим в ней жителям.
Как бы я не любила того кем я сейчас была, но такого обращения, даже он не заслужил.
Убеждать кого-то в чем-то, было бессмысленно; стереотипы, предвзятость и просто неприязнь ко всем темным магам, не взирая ни на что. Да и какая разница была тем, кто меня принимал, ведь я все равно долго не задерживаюсь на месте. Проверю местную власть, разузнаю о какой-нибудь напасти, попытаюсь все наладить, а потом ничего не получив взамен — поеду дальше. Такая жизнь, полная одиночества, но что я могу изменить, я ведь её не выбирала, да и тот, кем я сейчас являюсь, скорее всего, тоже.
Ноги и руки ломит. Сон настойчиво меня избегает, оставляя угнетенный разум в состоянии полузабытья.
Странные картины прошлого, настоящего и возможного будущего, то и дело всплывают в голове. Переворачиваюсь с бока на бок, пытаясь улечься на жестком матрасе.
В комнате промозгло. Одеяло совсем не греет, да и дождь всю ночь барабанит по крыше, тем самым лишая меня возможности на отдых.
Устав себя мучить, применяю слабенькую магию, и тепло тут же растекается по телу. Взгляд скользит по старой мебели, стенам, давно потерявшим свою белизну, потрескавшемуся потолку.
Печаль гнетет меня изнутри.
Натягиваю одеяло повыше и устало вздыхаю. Если я настолько виновата в чем-то, что должна находиться в чужом теле и жить совсем другой жизнью, то почему я не могу выбирать свой путь? Конечно надеяться на то, что я смогу кардинальна изменить жизнь Этого мужчины, не приходится. Мои мысли, мои чувства — это все пропадет в тот же момент, когда наказание закончится. Да и парой хороших поступков репутацию этого типа не изменить.
Бессмысленное время отдающее «тухлятиной». И чтобы я не делала, против русла реки не смогу пойти. Да и есть ли в этом смысл? В какой бы реальности я не находилась, все это бессмысленно, ведь я даже не знаю, происходит ли это на самом деле. Мои чувства, моя сила, все это стало другим, чуждым, и как бы я не хотела что-то понять, нет ни единой зацепки. Будто я смотрю в колодец, в темноту, туда, где плескается вода, и ничего не могу разглядеть. Сейчас я всего лишь несмышленый ребенок, которого ведут за руку, но зачем и куда, остается тайной.
На улице было темно, да и, судя по всему, сегодняшний день не порадует нас солнце. Серое марево уходит, чуть ли не до горизонта, застилая все небо и грозя земле холодным дождем.
В желудке неприятно заурчало, и я нехотя приподнялась, медленно двигаясь к походной сумке. Там еще оставалось немного вяленого мяса и сухарей. Проверила запасы и несколько помрачнела — осталось совсем мало припасов, да и денег у меня максимум на неделю хватит. Можно конечно кого-нибудь потрясти, но этот вариант я оставляла на крайний случай, ведь упасть еще ниже, всегда можно успеть.
Взяла мешочек с едой в руки и села на кровать, плотнее запахивая одеяло. Еда была безвкусной и чересчур жесткой, да и ела я её с абсолютно отстраненным видом, скорей ради необходимости, чем от желания.
Последние несколько недель, я все сильней начала ненавидеть эту жизнь. Есть не хотелось, спать не могла, так что единственное, что еще поддерживало меня это надежда на скорейшее избавление.