Китариону вспомнилось, как их маленький отряд, пробившийся в город, принялся истреблять многочисленных живых мертвецов, разгуливающих по улицам и ломящихся в дома. Гарнизон закрылся в замке наместника, бросив жителей на растерзание, так что имперцы действительно спасли горожан от страшной опасности. Которую, правда, сами же и создали, поэтому особой благодарности Китарион не ждал. Ее и не последовало.
Зато удалось быстро занять город и добить нескольких ослабевших кошачьих чародеев, после чего, в соответствии с приказом императора, армия начала планомерно истреблять нежить, окружавшую Найрат. Китарион сначала не понимал, зачем владыке понадобилось изничтожать прекрасный, пускай и чересчур ароматный щит между его солдатами и войсками исиринатийцев, но, как всегда, он беспрекословно подчинялся приказам. Когда же с нежитью было покончено, пришел новый приказ Властелина, еще более обескураживающий. И его Китарион выполнил, не задумываясь. Он разделил армию, оставив в Найрате половину, а вторую отправил на захват городов, замков и деревень восточной оконечности Стоградья.
Самоубийственный приказ, делающий их почти беззащитными против армии любого из двух венценосцев, каждый из которых спешит к центру Стоградья, как они все думали тогда. И когда исиринатийский венценосец, словно взбесившийся примчался под стены Найрата, капитан гвардии готовился принять гибель во славу Империи. Но пронесло. Да, враги были сильны, у них было почти восемьдесят тысяч солдат и не меньше трех сотен чародеев... Но в этом-то и заключалась вся загвоздка: двести - не две тысячи. Наличие в строю чудовищно сильного шамана вместе со всеми его учениками, позволяло кое-как сдерживать академиков и орденцев, не давая тем размолоть мертвых солдат Империи в порошок, но ни Китарион ни Кштиритион не понимали, куда же запропастились остальные. Они просто отказывались верить, что за несколько месяцев коты потеряли почти всех своих магов и две трети армии. Единственным, кто что-то понимал во всем этом, был зеленый коротышка, но он старательно уходил от ответов. Сейчас произошло то же самое.
- Увы, о несравненный, но непобедимый не оказал жалкому Инуче чести вновь лицезреть свой лик, мне нечего тебе сказать.
- Хорошо. - Китарион замялся. Ему хотелось задать один вопрос, но он боялся оскорбить могущественного собеседника.
- Спрашивай, о благороднейший, - Инуче заметил сомнения собеседника.
- Скажи, - решился, наконец, Китарион, - твои солдаты...не подумывает ли кто-нибудь из них...о...капитуляции?
Гоблин окинул капитана долгим изучающим взглядом, а затем его пасть раскрылась, обнажая мелкие шилообразные клыки, и он расхохотался.
- О благороднейший, не сердись на старого и жалкого Инуче, ты хороший воитель, великий, но ты не шаман, ты далек от искусства читать в душах. Гоблины трусливы, да, да и слабы, да, да, но мы тоже хотим жить. Мы сделали свой выбор, и теперь пути назад у нас нет. Тех, кто сдастся, венценосец все равно убьет.
- Один-два предателя могут и выжить.
- Не думаю, о благороднейший.
- Тебе виднее. - Китарион бросил последний взгляд на Кштиритиона и в этот миг тот резко распахнул глаза.
Некромант выглядел даже хуже гоблина - бледный, словно смерть, с ввалившимися щеками, поминутно кашляющий, он ни капли не походил на того надменного и язвительного колдуна, которым являлся еще несколькок месяцев назад. Но лишь до тих пор, пока не открывал рот - даже война и вражеские заклятья не вытравили из него лишнию спесь.
- Что случилось?
- Что-то не так с нашими друзьями за стеной. Бузят, - криво ухмыльнулся Ктиритион, на мгновение став похожим на себя прошлого. - Но в чем дело я еще не понял - не могу подобраться достаточно близко.
- Думаешь, готовятся к новому штурму?
- Не знаю, если честно. Выйди сам, посмотри и мне помоги. Хочу взглянуть на это своими глазами.
Вместе с Инуче они кое-как вытащили мага из башни и подошли к ближайшему зубцу стены. Как заметил Китарион, все дежурные тоже прильнули к амбразурам, силясь разглядеть, что же творится в лагере врагов. А посмотреть было на что - там, где исиринатийский венценосец поставил свой шатер, было ярко, как днем, сотни людей носились взад-вперед, кричали и проклинали небеса столь громко, что обрывки фраз долетали до города. Кольценосец услышал только: "убили" и "твари".
- Интересно, кто это разозлил их так, - высказал первую пришедшую в голову мысль Китарион.
- Может, венценосца в задницу ужалила пчела?
- Думаю, тогда они орали бы еще громче.
Товарищи переглянулись и рассмеялись.
- Думаю, нужно все же отправить пару воронов - посмотреть. - Предложил Китарион.
Капитану очень не нравилось, быть в неведении, когда враги что-то затевают. Или по какой-то причине сходят с ума.
- Впустую потеряем птичек.
- И все же я настаиваю.
- Хорошо. Отнесите меня обратно. - Кштиритион достал большой кристалл, зажал его в руке, закрыл глаза и замер, на месте, словно статуя.
В тот же миг с крыши ближайшей башни сорвался ворон и устремился прочь от города, поднимаясь все выше и выше. Китарион с гоблином оттащили мага назад, и сели перекусить, в ожидании новостей.
Ждать пришлось на удивление долго и это вселило в кольценосца уверенность, что на сей раз что-нибудь полезное все-таки получится выяснить, поэтому, когда некромант открыл глаза и закашлялся, Китарион тут же накинулся на него с расспросами.
- Ну что? Что там такое?
- Подожди, дай отдышаться, - прохрипел Кштиритион, заходясь в новом приступе сухого кашля. - Проклятые орденцы, когда их свет убивает птицу, отдача бьет и по мне.
Он снова закашлялся, прикрыв губы ладонью, но Китариону показалось, что на пальцах чародея блеснули капельки крови.
- Значит, опять ничего? - разочарованно спросил он.
- Я бы так не сказал. Пришлось угробить трех птиц, из двух успевал выскочить в последний момент, а вот с третьей зазевался, но оно того стоило. Я узнал, что творится у наших друзей. - Некромант сплюнул на камень. Точно кровь!
- Не тяни, говори уже!
- Тист сдох.
Сперва Китарион не поверил услышанному, поэтому он переспросил:
- Что?
- Что слышал. Старый кот отравился и наконец-то валяется лапами кверху!
Китарион был готов смеяться и плясать. Более хорошей новости он не слышал с момента разгрома Бронзовой гвардии.
- Как думаешь, Владыка имеет к этому отношение?
- Я уже не уверен ни в чем, что касается нашего повелителя, но думаю, что даже ему будет тяжеловато прислать отраву венценосцу в лагерь и сделать так, чтобы тот ее выпил. К тому же чтобы этого не заметили орденцы. Мне сейчас интересно другое: что они теперь будут делать?
- Скорее всего, ждать распоряжений нового венценосца.
- Это который Нилб?
- Он самый. И если я не путаю, наследник сейчас плотно застрял на севере Исиринатии, пытается выбить псов из Ириулэнии, а значит, мы сможем немного отдохнуть, прежде чем атаки возобновятся.
Глава 15.
Четвертый день третьего месяца весны 36-го года со дня окончания Последней войны.
Гонец прискакал в крепость с последними лучами солнца. Его лошадь была в мыле, дико хрипела и роняла на каменные плиты двора розовую пену. Сам всадник выглядел не сильно лучше - весь помятый, пыльный, с опухшими глазами и смертельной усталостью на лице.
- Послание для совета венценосца! - прокричал он, падая на колени.
Ритон с интересом наблюдал за тем, как к изможденному человеку со всех сторон сбегались слуги. Его подняли на руки и бережно, будто великую ценность, понесли в замок.
- Я так полагаю, что в ближайший час ты станешь свидетелем в высшей степени интересной новости, - обернулся он к наставнику. - Лично я бы на твоем месте уже отравился на собрание совета. Капитан Серебряной гвардии, даже отставной, имеет полное право на то, чтобы быть в курсе важнейших государственных вопросов.