— Ничего не слышал от парней из егерской сотни? — Башт вопросительно посмотрел на Глина.
— Не, они давно в городе не появлялись. Не нравится мне это.
— Да не боись ты псов. Они только тявкать и способны. Три раза государь им давал по зубам, за реку загнал. Чего они могут-то?
— Так-то оно так, да все равно на душе неспокойно. Ты новеньких видел? Орясины деревенские. Зачем вот благородному таких набирать? Не иначе, к войне готовится. А еще говорят, что венценосец всем вассалам велел вооружаться, а такого со времен Последней войны не было! Что-то будет, помяни мои слова.
— Обязательно помяну, как только смена закончится. Пойду, прогуляюсь по стене.
Башт нехотя выбрался из-под козырька, подставляя себя под ледяные росчерки свинцовых небес. До следующей башни ему предстояло пройти восемьдесят шесть шагов, проверяя, а не лезут ли вражины штурмовать стены. Вражины не лезли, и Башт спокойно пересекся со вторым караулом и пошел назад.
Его приятель все также сидел возле факела.
— Ну как?
— Все спокойно, — отозвался солдат.
В этот миг что-то промелькнуло между кольями и Глин, охнув, начал заваливаться на бок.
— Эй, ты чего? — остолбенел Башт, а в следующее мгновение что-то со страшной силой ударило его, отшвырнув со скользких бревен и увлекая в полет вниз со стены.
Перед тем, как все померкло, Башт успел разглядеть грязно-белое оперение стрелы, торчащей из бока. А на стену уже карабкались укутанные в черное солдаты из личной гвардии Гашиэна Третьего. Пламя, возгоревшееся из искры, готово было погрести под собой ничего не подозревающий континент.
Последние известия совершенно не радовали генерала Бирта Тавриэна. Волки все-же отважились начать войну, да еще и расправившись предварительно с Орденом. Доказательств, конечно, не было, но то, что древнюю крепость какой-то умник очень удачно начинил змеиным огнем, да так, из пылающей преисподней выбрались лишь единицы, говорило само за себя.
Эти события сразу же отразилось и на его армии, численность которой к середине месяца успела возрасти почти до пятидесяти тысяч человек.
Двадцать тысяч дружинников и сотня орденских магов, которые должны были в ближайшие дни отправиться из столицы на восток, теперь под руководством наследника престола срочно перебрасывались к северным рубежам — против Радении. Более того, почти четыре десятка академиков еще вчера собрали свои вещи и покинули лагерь, в результате чего у него осталось только восемь десятков магов всех мастей. Куда больше, чем в начале осады, но меньше, чем хотелось бы. У Бирта имелись серьезные основания подозревать, что ненавистный император приложил руку и к этому — он уже был готов видеть во всех проблемах континента происки Шахриона.
И, что хуже всего, его величество прислал бумагу. Приказ венценосца был категоричен — штурмовать замок с тем, что есть, после победы вырезать всех и гнать войска в Стоградье. В довершении всего, почти четверть армии была набрана Саргилэнами, жаждущими мести. Благороднейший Цигд не поскупился и послал сыну восьмитысячный отряд, наполовину состоящий из опытных наемников, отчего изрядно поредевшее воинство поросят увеличилось в добрых три раза. Вопрос о том, сколько еще солдат прячется по городам богатого властителя востока оставался открытым, но Бирту отчего-то казалось, что их должно быть никак не меньше тридцати-сорока тысяч, и что Старый Вепрь приложит все силы, дабы оградить свои резервы от войны на севере.
Генерал понимал, почему хитроумный правитель так яростно прогнулся под своего нелюбимого венценосца — мерзавец планировал закончить кампанию на востоке и подгрести земли Шахриона под себя, пользуясь затруднениями его величества, у которого в военное время на счету был каждый человек. Присоединив обширные леса Империи, и наложив лапу на горы Ужаса, Цигд встанет на одну ступень с венценосцем, а может, и выше, если у него получится сторговаться с Гашиэном. Именно поэтому по приказу генерала всех поросят разместили в отдалении от главного лагеря, а охрану увеличили — с Саргилэна сталось бы ударить союзникам в спину.
Утешало только, что его величество применил Право Призыва — древний закон, обязывающий всех вассалов с оружием в руках защищать отечество столько, сколько потребуется, а не пятьдесят дней в году, и подкинул золота генералу для подъема настроения бойцов. Но все равно, плохого было больше, чем хорошего.
В шатер просунулась голова Царда.
— Все грустишь? — спросил друг, пролезая внутрь. — Хорошо тут у тебя, тепло, не то, что на дворе.
— Вот, почитай, — Бирт протянул ему пергамент. — Сегодня получил от венценосца.
Друг пробежал глазами по письменам и скривился.
— Все, как мы и боялись.
— Да, его величество требует разобраться с императором, а заодно, выяснить, куда пропал племянник со своей армией. И если с принцем все ясно, то предстоящий штурм меня волнует по-настоящему. Что планируешь делать?
— А у нас богатый выбор? — генерал выругался. — Погоним поросят на стену и постараемся сохранить побольше гвардейцев. Мы не в том положении, чтобы хитрить.
— Да и мозгов у нас не так много, как у императора.
Генерал фыркнул.
— Да будь он хоть гением, против пятидесяти тысяч обученных солдат и сотни чародеев ему не выстоять! Время уловок прошло, все решит грубая сила.
— Потери будут огромными.
— Я уже говаривал, что крепости вроде Цитадели берутся либо трупами, либо голодом? — спросил он и сам же ответил на собственный вопрос. — Да, говорил. Думаю, что его величество также знает эту истину.
Цард поднялся и, подойдя к костру, разложенному посреди шатра, бросил пергамент в него.
— Кто в армии слышал о новой войне? — глядя на весело пылающий лист, поинтересовался он.
— Пока не то, чтобы многие, но такие новости расходятся быстро. Еще одна причина спешить.
— Если посмотреть, у нас куча этих причин. Зима наступит раньше срока, все указывает на это, и прокормить такую армию в голых предгорьях, да еще с врагами на путях сообщений, не получится. Болезни тоже скажут свое веское слово, тем более теперь, когда обещанных высоких сынов ждать не приходится.
— Как думаешь, — внезапно спросил капитан, — что придумает император на этот раз?
— Ничего. Мы обложили его, как лисицу в норе. Вокруг всей крепости выстроены палисады, размещены осадные машины и башни, солдаты заготовили достаточно лестниц и щитов, а лучники составляют почти половину пехоты. Единственное, на что Черный Властелин может рассчитывать, так это продержаться до прихода союзника. А значит, он будет сидеть за стенами. Повторюсь, время трюков окончено!
— Полагаешь, он в сговоре с Гашиэном? — удивился Цард.
— Уверен в этом. И это объясняет все странности, с которыми мы столкнулись.
— Похоже на то, — признал его правоту товарищ. — Значит, общий штурм со всех сторон. Когда?
— Через два дня. Подождем отставшие отряды, и да поможет нам Отец.
Капитан склонился над костром и прошептал:
— Будем на это надеяться, дружище, будем надеяться.
Глава 18
Все вокруг заволокло дымом, Новый город плавился в огне десятков пожарищ, а небеса сошли с ума от сталкивающихся в них заклинаний. Наверное, именно так и должно выглядеть царство Матери.
Кошаки уже второй день бросали свою огромную армию на стены. К началу штурма Шахрион успел провести обратно в столицу почти все отряды, сражавшиеся за ее пределами, а также четыре десятка некромантов, и все равно этого не хватало, чтобы остановить исиринатийцев, взбешенных предательством северных соседей.
К вечеру первого дня штурма пала внешняя стена — когда враги закрепились на трех участках и взяли несколько башен, Шахрион приказал отступать. Защитники отошли на вторую, предварительно подпалив дома — император строжайше запретил ввязываться в уличные бои.