— Не те, что на лице, о носящий кольцо. Мой иной глаз видит сквозь стены, а несравненному пастырю мертвых очи вообще ни к чему.
— Да, у него есть птицы. Жаль только, что ими особо не полетать. — Орденцы, чуявшие некромантию, словно псы запах дичи, безжалостно истребляли любую нежить, до которой могли дотянуться, и магам смерти приходилось творить настоящие чудеса, чтобы защитить солдат. На мелочь вроде мертвых ворон сил уже не оставалось.
— С чем ты, о носящий кольцо? Дурные вести, или хорошие?
— Новостей нет, поэтому и пришел. Владыка не общался с тобой?
Китарион знал, что у старого гоблина припрятан тириомаль и надеялся, что Черный Властелин даст какие-нибудь новые инструкции, потому что положение становилось угрожающим — восемь дней город был окружен исиринатийцами, которые определенно вознамерились уничтожить имперцев. Да и внутри было не сильно лучше — жители не жаловали захватчиков, пускай те и спасли их от ужасной смерти в пастях неупокоенных.
Китариону вспомнилось, как маленький отряд, пробившийся в город, принялся истреблять многочисленных живых мертвецов, разгуливающих по улицам и ломящихся в дома. Гарнизон закрылся в замке, бросив жителей на растерзание, так что имперцы действительно спасли горожан от страшной опасности. Которую, правда, сами же и создали, поэтому особой благодарности кольценосец не ждал. Ее и не последовало.
Зато удалось быстро занять город и добить нескольких ослабевших кошачьих чародеев, после чего, в соответствии с приказом императора, армия начала планомерно истреблять нежить, окружавшую Найрат. Китарион сначала не понимал, зачем владыке понадобилось изничтожать прекрасный, пускай и чересчур ароматный щит между его солдатами и войсками исиринатийцев, но, как всегда, он беспрекословно подчинился приказу. Когда же с нежитью было покончено, пришел новый приказ Властелина, еще более обескураживающий. И его Китарион выполнил, не задумываясь. Он разделил армию, оставив в Найрате половину, а вторую отправил на захват городов, замков и деревень восточной оконечности Стоградья.
Самоубийственное распоряжение, делающее их почти беззащитными против армии любого из двух венценосцев, каждый из которых спешил к центру Стоградья, как они все думали тогда. И когда исиринатийский венценосец, словно взбесившийся примчался под стены Найрата, капитан гвардии готовился принять гибель во славу Империи. Но пронесло. Да, враги были сильны, их армия насчитывала почти восемьдесят тысяч солдат и не меньше трех сотен чародеев… Но в этом-то и заключалась вся загвоздка: триста — не три тысячи. Наличие в строю чудовищно сильного шамана вместе со всеми его учениками, позволяло кое-как сдерживать академиков и орденцев, не давая тем размолоть мертвых солдат Империи в порошок, но ни Китарион, ни Кштиритион не понимали, куда же запропастились остальные. Они просто отказывались верить, что за несколько месяцев коты потеряли почти всех своих магов и две трети армии. Единственным, кто что-то понимал во всем этом, был зеленый коротышка, но он старательно уходил от ответов. Сейчас произошло то же самое.
— Увы, о несравненный, но непобедимый не оказал жалкому Инуче чести вновь лицезреть свой лик, мне нечего тебе сказать.
— Хорошо. — Китарион замялся. Ему хотелось задать один вопрос, но он боялся оскорбить могущественного собеседника.
— Спрашивай, о благороднейший, — Инуче заметил сомнения собеседника.
— Скажи, — решился, наконец, Китарион, — твои солдаты…не подумывает ли кто-нибудь из них…о…капитуляции?
Гоблин окинул капитана долгим изучающим взглядом, а затем его пасть раскрылась, обнажая мелкие шилообразные клыки, и он расхохотался.
— О благороднейший, не сердись на старого и жалкого Инуче, ты хороший воитель, великий, но ты не шаман, ты далек от искусства читать в душах. Гоблины трусливы, да, да и слабы, да, да, но мы тоже хотим жить. Мы сделали свой выбор, и теперь пути назад нет. Тех, кто сдастся, венценосец все равно убьет.
— Один-два предателя могут и выжить.
— Не думаю, о благороднейший.
— Тебе виднее. — Китарион бросил последний взгляд на Кштиритиона и в этот миг тот резко распахнул глаза.
Некромант выглядел даже хуже гоблина — бледный, словно смерть, с ввалившимися щеками, поминутно кашляющий, он ни капли не походил на того надменного и язвительного колдуна, которым являлся еще несколько месяцев назад. Но лишь до тех пор, пока не открывал рот — даже война и вражеские заклятья не вытравили из него лишнюю спесь.
— Что случилось?
— Что-то не так с нашими друзьями за стеной. Бузят, — криво ухмыльнулся Кштиритион, на мгновение став похожим на себя прошлого. — Но в чем дело я еще не понял — не могу подобраться достаточно близко.
— Думаешь, готовятся к новому штурму?
— Не знаю, если честно. Выйди сам, посмотри и мне помоги. Хочу взглянуть на это своими глазами.
Вместе с Инуче они кое-как вытащили мага из башни и подошли к ближайшему зубцу стены. Как заметил Китарион, все дежурные тоже прильнули к амбразурам, силясь разглядеть, что же творится в лагере врагов. А посмотреть было на что — там, где исиринатийский венценосец поставил свой шатер, было ярко, как днем, сотни людей носились взад-вперед, кричали и проклинали небеса столь громко, что обрывки фраз долетали до города. Кольценосец услышал только: «убили» и «твари».
— Интересно, кто это разозлил их так, — высказал первую пришедшую в голову мысль Китарион.
— Может, венценосца в задницу ужалила пчела?
— Думаю, тогда они орали бы еще громче.
Товарищи переглянулись и рассмеялись.
— Думаю, нужно все же отправить пару воронов — посмотреть. — Предложил Китарион.
Капитану очень не нравилось, быть в неведении, когда враги что-то затевают. Или по какой-то причине сходят с ума.
— Впустую потеряем птичек.
— И все же я настаиваю.
— Хорошо. Отнесите меня обратно. — Кштиритион достал большой кристалл, зажал его в руке, закрыл глаза и замер, на месте, словно статуя.
В тот же миг с крыши ближайшей башни сорвался ворон и устремился прочь от города, поднимаясь все выше и выше. Китарион с гоблином оттащили мага назад, и сели перекусить, в ожидании новостей.
Ждать пришлось на удивление долго и это вселило в кольценосца уверенность, что на сей раз что-нибудь полезное все-таки получится выяснить, поэтому, когда некромант открыл глаза и закашлялся, Китарион тут же накинулся на него с расспросами.
— Ну что? Что там такое?
— Подожди, дай отдышаться, — прохрипел Кштиритион, заходясь в новом приступе сухого кашля. — Проклятые орденцы, когда их свет убивает птицу, отдача бьет и по мне.
Он снова закашлялся, прикрыв губы ладонью, но Китариону показалось, что на пальцах чародея блеснули капельки крови.
— Значит, опять ничего? — разочарованно спросил он.
— Я бы так не сказал. Пришлось угробить трех птиц, из двух успевал выскочить в последний момент, а вот с третьей зазевался, но оно того стоило. Я узнал, что творится у наших друзей. — Некромант сплюнул на камень. Точно кровь!
— Не тяни, говори уже!
— Тист сдох.
Сперва Китарион не поверил услышанному, поэтому он переспросил:
— Что?
— Что слышал. Старый кот отравился и наконец-то валяется лапами кверху!
Китарион был готов смеяться и плясать. Более хорошей новости он не слышал с момента разгрома Бронзовой гвардии.
— Как думаешь, владыка имеет к этому отношение?
— Я уже не уверен ни в чем, что касается нашего повелителя, но думаю, что даже ему будет тяжеловато прислать отраву венценосцу в лагерь и сделать так, чтобы тот ее выпил. К тому же чтобы этого не заметили орденцы. Мне сейчас интересно другое: что они теперь будут делать?
— Скорее всего, ждать распоряжений нового венценосца.
— Это который Нилб?
— Он самый. И если я не путаю, наследник сейчас плотно застрял на севере Исиринатии, пытается выбить псов из Ириулэнии, а значит, мы сможем немного отдохнуть, прежде чем атаки возобновятся.
Глава 15