Майк, нервы которого тоже страдали от этого шума, в котором вой сирены смешивался со звонком тревоги, распахнул окно с цветными витражами. Затем, расстегнув «молнию» на куртке, достал пассатижи, висевшие на ленте, и перекусил прутья решетки на окне.
Он, хотя и был возбужден, действовал быстро и уверенно. И если так напряжены были нервы, заострено внимание, то лишь оттого, что за всю свою бурную жизнь никогда не попадал в подобную ситуацию. Если дело провалится и их возьмут, он сядет. Помилования не будет. Он ничего не сможет объяснить своим чешским коллегам, оказавшись в положении разоблаченного шпиона, от которого отречется его страна. Иначе говоря, жизнь будет искалечена навсегда. Жажда мести за лучшего друга, ненависть к его убийце отгоняли предчувствия неудачи и поддерживали его. Он быстро распустил катушку с нейлоновым шнуром темного цвета, на конце которого был крюк, и ловко забросил его. Крюк зацепился за решетку, защищавшую то самое окно, через которое проникало солнце. Затем установил возвратную каретку и, держась за шнур, перескочил через подоконник шириной в десять сантиметров и добрался до второго окна. Так же быстро, теми же уверенными движениями, он покончил с решеткой и вышиб стекла, закрывавшие вход в неизвестную посетителям часть монастыря, своего рода мощеный дворик. Вовремя. За его спиной слышалось порывистое дыхание и быстрый бег Чарли и Питера, а также крики:
— Стой! Стой!
Сквозь витражи и решетки Майк увидел врывающегося в галерею мужчину. По виду он напоминал первого гида. Такой же бесцветный, так же одетый. Но это был не тот, которого обезоружил Майк. Нет, тот был сейчас заперт с беспомощными туристами в зале, перед стальной дверью, которую Чарли закрыл за собой на засов.
— Стой! — опять крикнул охранник, добежавший До своего коллеги, чтобы поднять его.
Чарли повернулся, сжимая в руке доставленный Иво «скорпион». Охранник опередил его и выстрелил. Пуля разбила голову милого ангелочка на дверной балке.
«Господи, — подумал Майк. — Только бы Чарли не убил его».
Его молитва, должно быть, была услышана, так как пуля, выпущенная английским гангстером в ответ, так же не достигла цели. Никакой, даже головы ангелочка. Англичанин выругался и бросился на пол, а охранник, в рывке, выстрелил в него почти в упор. Чарли вновь поднял «скорпион» и прицелился в живот противнику.
«Проклятие», — выругался он, видя, что тот не падает. К счастью, богатство и легкая жизнь не замедлили реакции Чарли, иначе он не смог бы увернуться от третьей пули невзрачного охранника, не отдававшего отчета в собственной смелости, которую Майк оценил как специалист. Встревоженный свистом пуль Питер прервал свой бег, прижался к стене и, видя, что охранник, поглощенный желанием покончить с Чарли, не замечает его, выстрелил в него из своего «скорпиона». Ничего. Выстрел прозвучал, но человек не был задет. Питер тоже удивился, но быстро опомнился. Он не задавал себе вопросов. У него не было на это времени. Если он не будет действовать решительно, то этот чертов охранник, все еще державший в руках жалкий портфель, в котором лежал его ужин, возьмет их, хотя бы одним своим безумным упрямством. Бросив черный мешок с тяжелым «Пражским солнцем», он бросился на полицейского и ударил его рукояткой пистолета в висок. Наконец-то маленький смелый охранник был побежден, он рухнул лицом вниз, выронив портфель и пистолет, стукнувшийся об пол.
— Уф, — вздохнул Чарли, приходя в себя и бросив недоверчивый взгляд на свой «скорпион». — Я уж думал…
Затем, не теряя времени, он и Питер, схвативший черный мешок, бросились к выходу, сделанному Майком. Один за другим, держась за устройство, установленное американцем, они достигли другого окна, где лже-Жюрассьен ждал их, стоя на подоконнике. Он помог им спрыгнуть во дворик, снял с запястья нейлоновый шнур и догнал их. Затем четко выверенным движением бросил крюк, чтобы зацепить его за стену монастыря, и, ловко подтянувшись, уселся наверху. Он опять помог подняться двум англичанам, а затем сбросил шнур на другую сторону стены, где в семи метрах ниже их ждал «мерседес». Небо над ними разрывал резкий вой сирен, к которому, кроме звона сигнала тревоги, присоединились повелительные сигналы полицейских машин. Трое мужчин спрыгнули на землю. Майк смотал шнур и вскочил в «мерседес», где уже сидели англичане. Не успел он захлопнуть дверцу, как Иво, подчиняясь приказу Дюк, рванул машину с места. «Бандиты, — думал чех, — сволочи чертовы! Сумели все-таки. По крайней мере, наполовину. Но что о нем подумает комиссар Давид, который ждал, что операция состоится на следующий день? Он удивится, что не был предупрежден об изменении даты! Он заподозрит Иво. А если полицейский еще додумается дойти до вертолета, где засада должна была…» Иво Буриан сдержал ругательство, вспомнив, что вертолет стоял теперь в другом месте. Как же сильны были бандиты! Особенно эта женщина. Эту стерву, кажется, радовал вой сирен, разрывавший воздух. Он понял причину ее радости мгновение спустя, когда задохнувшийся Чарли сказал: