Удар, еще удар, в сторону, перекат, упасть на колено, подрубить ноги атакующему рослому кобольду, перекатиться, уходя от удара короткого копья, переломить древко сильным рубящим ударом, достать копейщика вторым клинком, развернуться, отпрыгнуть, ударить, развернуться, отпрыгнуть, ударить…
Когда количество кобольдов сократилось наполовину, в дело вступил шаман. Он поднял руки над костром, что-то протяжно пропел, и шкала здоровья у врагов на моих глазах увеличилась вдвое. Ох нифига себе, абилка! А ничего, что я тут один вообще-то? Я ж с такими раскладами с ними не справлюсь! Эх, сунулся, легкую дорогу в город нашел!
Видимо, чтобы подбодрить меня, и показать, что до этого все было не так плохо, шаман скастовал заклинание, и отправил в меня огромный фаербол, зачерпнув огонь прямо из костра. Я рванулся в сторону, пламя расплескалось по стене, и тут кобольды пошли в атаку.
Теперь на то, чтобы завалить одного моба, мне требовалось не меньше трех ударов. Сказать, что это сильно меня замедляло – значит, не сказать ничего. Еще и долбанный шаман периодически отлечивал тех, кого я не успел завалить сразу. Такой расклад мне совсем не нравился. Я вертелся ужом на сковородке, старясь пропускать как можно меньше ставших вдруг очень ощутимыми ударов, а мозг лихорадочно искал решение. Не может же так продолжаться! Я ж не вытяну!
Решение пришло само. Уворачиваясь от летящего в меня топора, я прыгнул сильно далеко в сторону и разметал один из костров, горящих у стены. Пламя вдруг как-то сразу заметалось и опало. И тут же уменьшилась интенсивность свечения главного костра. Шаман недовольно взревел, остальные кобольды ему вторили.
Так вот оно что! Главный костер каким-то образом подпитывается от маленьких! Значит, если их погасить – сила шамана упадет, я спокойно добью кобольдов и расправлюсь с ним самим!
Решение найдено, решение надо воплощать. Развернувшись, я ударил ногой по второму костру. Снова рев шамана, снова волна злобы, накатившая от подземных существ – и главный костер стал меньше!
Выхватив фиал из сумки на поясе, я опрокинул его в горло. Здоровье и бодрость вернулись к нормальным показателям, и я ринулся вперед. Перемахнул в высоком прыжке через головы ошеломленных кобольдов, ударом ноги разметал еще один костер, рубанул клинком оказавшегося поблизости врага, и метнулся вперед, к очередному костру.
Шаману мои действия явно не понравились. Реветь и лечить своих соплеменников он перестал, зато полностью сосредоточился на мне. Фаерболы, которые он метал, стали меньше первого, зато плотности атаки позавидовала бы и система залпового огня. Один из огненных сгустков ударил меня в спину, я заорал от жгучей боли, а полоса здоровья рывком уменьшилась почти на треть. Да вы обалдели?!
Взревев, я ускорился еще сильнее, пиком развалил очередной костер, швырнул в шамана пару метательных ножей, с удовлетворением отметив, как незначительно, но просел его лайфбар, и с диким ревом повернулся к кобольдам. На этот раз я не стал убегать, а сам ринулся навстречу, врубившись в серо-зеленую кобольдскую массу.
На миг зрения закрыла всплывшая надпись:
«Вы впали в боевое безумие! Наносимый урон увеличивается в два раза!»
Я отмахнулся от надписи, юлой закрутившись среди мелкой нечисти. Клинки сверкали и пели, летела кровь, и вот уже кобольды не напирают. Сложилось впечатление, что им вдруг резко перехотелось со мной связываться, но угрожающий рык шамана за спиной не давал им пуститься в бегство. Это так он их вдохновляет, что ли? Хорошее вдохновление!
Удар, прыжок, укол. Увернуться от фаербола, рубануть, уколоть. Пять минут дикой рубки – и вот я стою среди кучи кобольдских трупов, а в паре шагов от меня горят два последних костра.
Я скорее почувствовал, чем увидел шевеление в темном углу и молниеносно отправил туда пару метательных ножей. Кто-то хрюкнул, и все вновь стихло.
Медленно, стараясь воспользоваться возникшей паузой, я подошел к первому костру и тщательно затоптал его. Шаман не издал ни звука. Переход к последнему, удар по горящему мусору…
… И я едва успел уклониться от налетевшего на меня колдуна.
Куда девался застывший у костра кобольд-переросток? На меня обрушился настоящий вихрь ударов посохом, каждый из которых заставлял болезненно вскрикивать и обеспокоенно поглядывать на шкалу здоровья.