Танюшка всё ещё смотрела на меня. Я заметил, что девчонка сильно загорела. Нет, она и до… в Кирсанове загорала, но тут загар был как у людей, постоянно живущих на свежем воздухе. Хотя — где же мы ещё-то живём? На свежем воздухе…
— Чуть больше чем через месяц кончатся каникулы, — вспомнила Танюшка. — Знаешь, это будет первое первое сентября, когда я не пойду в школу.
— Ты пойдёшь в школу, — мягко поправил её я и всё-таки прикоснулся к её голому локтю. Танюшка напряглась на миг, а я ощутил, прежде чем отнять пальцы, прилив чего-то не-вероятно сладостного, как это бывало всегда, если я прикасался к Танюшке. Но сейчас он был намного сильнее, чем обычно — меня буквально пробило, голова легонько закружилась… Я поспешил снова заговорить, пока это не сделали мои глаза: — В одну со мной… если не
70.
соврала всё-таки, — она улыбнулась и щёлкнула меня в нос коротко подстриженным ног-тем. Я сморщил нос, прикрыв глаза (радуясь, что есть повод) и продолжал: — Но чем здесь хорошо — так это тем, что мы вообще всё время вместе. Даже спим… недалеко. По крайней мере, не в квартале друг от друга.
Я открыл глаза. Танюшка ждала этого момента, потому что я получил ещё один точный щелчок.
— Ого, — я потёр нос. — Распухает. Подуй, а?
— Я тебе не подую, я тебя вздую, — многообещающе сказала Танюшка, одним движением поднимаясь на ноги. — А сейчас пойду умываться. А ты — как хочешь.
Она побежала к ручью. Я смотрел ей вслед и улыбался.
В. Бутусов.
Да, ты можешь быть скучной,
Можешь быть злой,
Но когда твой номер молчит
Я беседую мысленно только с тобой —
И никто нас не разъединит.
Если я не один — разве это беда?
Если нужно — она подождёт.
Я же слышу, как страшно трещит под тобой
Ненадёжный октябрьский лёд!..
Есть одна любовь — та, что здесь и сейчас,
Есть другая — та, что всегда!
Есть вода, которую пьют, чтобы жить —
Есть живая вода!
Да, он смел, как бог, я бы сам так не смог —
Целый день ходить, как в кино!
Не твоя вина, что ты хочешь вина —
И что он имеет вино…
Но когда твои губы сухи поутру —
Чем ты смоешь с них пепел побед?
И когда все дороги замкнутся в кольцо —
Как ты выйдешь на правильный свет?!
* * *
В этот раз головным дозором шли Саня и Щусь. Они и прибежали к основной груп-пе, причём взволнован был даже Санек.
— Негры?! — подобравшись, выкрикнул я. Саня махнул рукой:
— Нет, белые ребята! Столько же, сколько нас — кажется… Нас заметили.
Мы быстро сбились в плотную кучку, оглядываясь и осматриваясь. Андрей первым махнул рукой:
— Ладно, пошли навстречу! Чего ждать?..
…Ребята остановились метров за пятьдесят от нас. Их было меньше — десятка два, девчонок — почти половина, и парни как бы прикрывали их (а наши стояли вместе с нами, и я подумал с какой-то обидой, что это неправильно), но внешне эта компания вы-глядела внушительней, чем мы. Более обтёртой этим миром, что ли? На всех на них ос-тавались какие-то элементы "нормальной" одежды, но они причудливо сочетались с са-модельными куртками, штанами, сапогами и прочим. Почти у всех на шее висели какие-то медальоны и украшения. Большинство мальчишек и девчонок были светловолосые, и волосы у тех и у других — длинные — сплетались в переброшенные на грудь косы.
Но смешным это не выглядело. У всех в руках было оружие. Три девчонки в заднем ряду держали арбалеты. На флангах первого ряда стояли мальчишки с длинными луками — готовыми к стрельбе.
— Нас больше, — сказал тихо Олег Фирсов.
— Они сильнее, — ответила Ленка Черникова.
71.
— Чего это?! — взъерошился Олег, но Вадим поморщился:
— Не спорь, они правда сильнее. Если будет свалка — мы проиграем.
"Мы будем убиты," — мысленно поправил я, изучая противника. К этой мысли было нелегко привыкнуть. Точнее — её нелегко было принять, как реальность.
Эти тоже переговаривались — непонятно только, на каком языке. Огнестрельного оружия у них не было, а наше они, конечно, видели. Раньше, чем они до нас доберутся — я и Колька уложим половину.
— Отступать всё-таки как-то фигово, — как раз Колька и заметил. Санёк его поддержал:
— Тогда решат, что нас можно кидать через колено.
— Мальчишки, ну это же люди, — не выдержала Ленка Рудь. — Вот так сошлись — и сразу драться насмерть?!
— Ленк, если ты ещё не поняла — тут это образ жизни, — процедил Санек.
— Но ведь тогда были негры…
— Не будь расисткой, — усмехнулся он. — Что будем делать всё-таки?
Но ситуация разрешилась сама. Из плотного ряда напротив вышел рослый мальчи-шка — за его спиной прекратились разговоры. Обведя нас быстрым взглядом, он прокри-чал:
— Вэр'ст зи? Вохин'ст ду?
— Он спрашивает, — быстро и тихо прошептала Ленка Власенкова, — кто мы и откуда… Ребята, они немцы или австрийцы.
— Видим, — сквозь зубы сказал Вадим. — Отвечай, Лен.
Ленка тоже что-то прокричала — с запинкой, но достаточно бодро. Лично я разо-брал только "руссише". Немец что-то неразличимо сказал своим, потом снова повысил голос. Ленка перевела:
— Он говорит, что они все немцы из племени баваров…
— Из племени? — недоумённо спросил Колька Самодуров. — Они что, одурели?!
— Или одичали, нам не легче, — заметил Вадим.
— Подождите, он ещё говорит, — вмешалась Ленка.
Я ощутил пожатие пальцев Танюшки — она встала рядом, держа в правой руке ар-кебузу — и, не поворачиваясь, сказал:
— Если что — держись сзади. Не спорт!
— Его зовут Хунтер… Гюнтер, — продолжала говорить Ленка, — он конунг. Он предлага-ет не устраивать свалки. Если я правильно понимаю, он хочет… да, он говорит, что го-тов сразиться с нашим вождём. Кто проиграет — уступит дорогу.
— Дебилизм! — фыркнула Черникова. — Давайте просто развернёмся и уйдём, ребята.
— Не факт, что они нас отпустят, — заметил Санек. — И будет точно свалка.
— Ты пойдёшь драться? — почему-то очень агрессивно спросила Танька. Санек развёл ру-ками:
— Он меня убьёт.
— У него такой вид, что он убьёт любого из нас, — поправил Вадим.
— Мошет бит — яа, — Арнис шагнул вперёд, но я коротко вздохнул и, ловко освободившись от руки Танюшки, шагнул раньше него, бросив:
— Держите Таньку.
Сергей сместился к ней, но лицо Танюшки сделалось злым, и она, прошипев мне: "Ур-од, дурак!" — пихнула Сергея и ушла назад. Мальчишки переглядывались. Арнис положил мне руку на плечо:
— Тавай яа. Он сдоровий.
Я только улыбнулся в ответ, и литовец отступил, сконфуженно улыбаясь. Танька глядела через плечо Сергея злыми и несчастными глазами. Вадим сказал Ленке:
— Давай скажи, Лен. Олег будет драться. Наш… князь.
Мне стало немного смешно. Но в целом я ощущал себя, как всегда перед поединком —
72.
слегка потряхивало и было весело.
Гюнтер сбросил перевязи, стягивавшие белую куртку — мехом наружу, без рукавов. Скинул и её тоже. Невысокая, но стройная девчонка, выбежав из общего ряда, подняла всё брошенное, на миг прижалась щекой к плечу немца и медленно пошла обратно — её об-нял кто-то из парней.
У Гюнтера осталась в руке валлонская шпага — шириной и длиной как мой палаш. Немец вытянул оружие ко мне — и я понял: предлагает схватку только на длинных клин-ках.
Я кивнул и начал расстёгивать ремни. Немец ждал — он был выше меня, хотя и не слишком, зато шире в плечах и мощнее. Грудь слева у плеча перечёркивал заметный даже на расстоянии широкий шрам.
— Давай, — подойдя, Вадим принял у меня снаряжение и куртку. Серые глаза его были внимательны и серьёзны. Подумав, я снял майку — на белом кровь будет очень заметна — и вытянул из ножен палаш. — Держись. Ты сможешь его победить.
Он пожал мне запястье. Я молча ответил тем же — говорить не хотелось — и по-шёл навстречу Гюнтеру, забирая чуть вбок.