— Ладно, я тебе это припомню, — добродушно пообещал он. — Пошли есть, это самое разумное…
…Девчонки и правда расстарались — приготовили кучу всего. Доскребая ложкой остатки картошки, тушёной с мясом и кореньями, я задумчиво сказал:
— И всё-таки — где же наши любимые негры?
На несколько секунд воцарилось недоумённое молчание. Потом Ян поинтересовался осторожно:
— Ну негры-то тебе на кой чёрт?
— Да они мне, собственно, и не нужны, — я пожал плечами. — Просто странно.
— Нет, ну и ладно, — Видов перекрестился, и этим тема негров была исчерпана… по крайней мере — вслух. Да и мысли мне перебили, потому что Игорь, сидевший рядом со мной, вдруг замурлыкал, отрешённо глядя в горячий настой:
— и снова мурлыканье без слов.
— Игорь, а что это будет? — осмелилась спросить Ингрид. — Красиво…
Игорь посмотрел на неё затуманенными глазами, встряхнулся и ответил:
— А, не знаю пока… Это когда Эва про себя и про брата рассказывала, у меня что-то такое зашевелилось, а сейчас вдруг… выскочило. Если досочиняю — спою.
— Часа через три плот будет готов, — внёс во всё это прозаическую нотку Димка, подбрасывая на ладони финку. — Будем переправляться на ночь глядя?
— А сколько на переправу? — уточнил я. Зорка, не поднимая глаз от аркебузы, которую протирала, ответила первой:
— Часа три.
— И снесёт, — добавила Танюшка. — Течение не сильное, но на километр стащит точно.
— Больше, — возразил кто-то из девчонок.
— Плот неправильно делаем, — сердито сказал Анри. — Надо так… — он скрестил ладони, — а вон Сергей всех заставил так… — и он словно бы ухватил что-то щепотью. Я посмотрел на Сергея:
— Э… что он имеет в виду?
— Дурь он имеет в виду, — сердито сказал мой дружок. — Я распорядился плот на стяжках делать — чтобы быстрей, ну не Тихий же океан мы на «Ра» переплывать собираемся, в конце концов! — а он агитирует врубные слеги делать. И разорался, словно ежа против шерсти рожает… Мы же так сто лет провозимся!
— Тихий океан переплывали на «Кон-Тики», — сердито не меньше, чем Сергей, сказал Анри. — А ты хочешь, чтобы как у вас в сказке: тяп, ляп, вышел корабль.
Кругом захохотали, Сергей сам не удержался от смеха. Андрей поинтересовался:
— Это кто же тебя насчёт наших сказок так просветил?
Вопрос остался без ответа, Анри сердито отмахнулся и претенциозным голосом потребовал добавки.
— Нет уж, Анри, — покачал я головой, — будем делать, как быстрее. Ради трёх часов не стоит строить корабль, а акулы тут вряд ли водятся.
— К вопросу об акулах, — Ленка Чередниченко вытянула руку с ложкой в сторону реки. Примерно в полукилометре от берега неспешно плыли штук двадцать крокодилов. Не каких-нибудь сраных аллигаторов, а местных, солидных, до — насколько можно было судить — десяти метров каждый. Мы все какое-то время молча провожали глазами невозмутимую эскадру. Потом Раде неуверенно сказал:
— Может, правда надо было попрочней делать?
— Полезут на плот — получат в рыло, — заявил Сергей. — Лен, хочешь сапоги из крокодиловой кожи?
Течение оказалось неожиданно сильным на середине, а у плота крайне скверные мореходные качества. Хорошо ещё, мы озаботились приобрести вёсла — вырубили их из дерева, грубые и тяжёлые, но вполне работоспособные, а рук на плоту хватало, чтобы интенсивно грести, не давая течению стащить нас далеко.
Короче, беспечной переправы с болтанием ногами в воде не вышло. Крокодилы заинтересовались нами примерно там же, на середине — я так и не понял, откуда они взялись и где находились до этого. Скорей всего, подплыли под водой. Если мерить в попугаях — в смысле, в крокодилах — то наш плот был где-то 0,8 квадратного крокодила.
Неутешительный результат.
Первый крокодил пошёл в атаку на плот, когда до берега оставалась треть пути.
— Куда, скотина?! — процедил Йенс по-немецки и съездил его по бронированному рылу веслом. Крокодил резко отвернул — гребенчатый хвост взбил пену — словно хотел познакомиться, а его страшно оскорбили негостеприимством. — Ублюдок, — добавил немец, и я увидел на его лбу крупный бисер пота. Странно, я сам не особенно боялся…