Короткий удар в плечо был почти безболезненным, но я вдруг понял, что не могу загрести левой рукой и начал удивлённо тонуть, поворачиваясь боком. Вокруг расплывалось быстро бледнеющее облачко крови. Девчонка поддержала меня, но я крикнул:
— Плыви, я сам! — и, стиснув зубы, заставил себя взмахивать рукой. Выше левой лопатки при каждом движении остро вспыхивала, толкаясь в кость, безжалостная боль. Но я давно уже привык не обращать внимания на физическую боль и спокойно терпеть её.
В нас стреляли снова, но мы уже здорово удалились от берега, и пули давали большой разброс, щёлкая в стороне по воде. Зрителей на борту драккара стало больше, слышались реплики — в основном на английском языке:
— Гребите, гребите…
— Девчонка-то лидирует…
— Интересно, что они не поделили?..
— А сейчас узнаем…
— Какой стиль, а?!.
Реплики были не то чтоб дружелюбные, но и не враждебные — нейтральные. Видно было, что парням скучно и они рады развлечению. Сандру (если это всё-таки была та Сандра) уже дружно тащили на борт в шесть рук. Плечо жгло и крутило, словно в него всадили раскалённый стальной прут, но я, пересиливая себя снова, поднял обе руки и успел оттолкнуться ногами от борта. Меня без особой осторожности, но ловко перевалили на кормовую площадку, на тёплые, пахнущие смолой доски — и почти тут же стащили ремни с оружием. Я дёрнулся, но меня удержали за здоровое плечо, кто-то сказал добродушно, но решительно:
— Нет уж, погоди, мы сперва должны разобраться, кто ты такой…
— Ты что, украл у них девчонку? — спросил ещё кто-то, но третий голос негромко, быстро и отчётливо сказал:
— Эрл Нэд, — и все разом умолкли, расступаясь.
Я повернулся в сторону идущего к нам по скамьям человека. И с трудом сдержал стон — не боли, а досады. Дырявое счастье не исчерпало себя. Такое себе и представить было трудно, но вот поди ж ты…
— Валькнут, а? — тихо сказал я по-русски.
Тот, кого называли «эрл Нэд», тряхнул длинными русыми волосами. Его глаза холодно смеялись.
— Валькнут, — согласился он на том же языке. Мне почудился смех и в его голосе, но точно я ничего сказать не мог. Я не видел его губ.
Нижняя часть лица мальчишки была закрыта жёсткой кожаной маской.
— Ну и что мне с тобой делать? — Нэд Кардиган поставил босую ногу на борт.
— Девчонку не трогай, — попросил я, опираясь рукой на верхнюю доску. Левая у меня висела, как плеть. — Мы познакомились четверть часа назад… А со мной решай, как хочешь. Только, если можно, отдай оружие.
— Я Сандра Баллок, графиня этих мест, — подала голос девчонка, и я отметил, что не ошибся. Корду у ней, кстати, тоже отобрали. — Этот человек спас меня от пиратов Сатаны, — Нэд остался непроницаем. — Он твой враг?
— Ну как сказать… — Нэд пожал плечами. — Мы виделись всего один раз. Я потом три месяца хромал, но, в конце концов, я тоже наделал в нём дырок. А вот то, что из-за него я пропустил одну из самых грандиозных битв в моей жизни, меня обидело очень сильно… Я Нэд Кардиган, леди, если вам это имя что-то говорит… не говорит? Жаль, но это не важно… С вами-то мы решим потом, а вот с тобой, Олег?.. Может и правда — бросить тебя обратно?
— Ты не сделаешь этого! — крикнула Сандра. Нэд двинул бровью — и её почтительно, но решительно утащили на нос. Кардиган задумчиво проводил девушку глазами, потом повернулся ко мне:
— Ты что, так с тех пор и путешествуешь один? Все думали, что ты погиб.
— Не один и не погиб, но рассказывать слишком долго, — я вдруг ощутил, что очень устал и попросил: — Послушай, решай поскорей. Только об одном прошу — отдай оружие.
Нэд щёлкнул пальцами. Рыжеволосая девчонка (а я и не заметил сходу, что они тут есть!) подала ему моё оружие, и Нэд, удивлённо щёлкнув по кобуре нагана, осторожно, уважительно выдвинул клинок моего палаша из ножен на ладонь:
— Так вот ты какой вблизи, палаш Короля Поединков… Отличное оружие… — он мельком взглянул на берег. — Интересно, если ты правда вернёшься туда, сколько из них уцелеет?
— Штук пять я завалю, — ответил я. — С наганом — больше, но у них винтовка, так что не знаю…
Бесшумным движением Нэд задвинул палаш в ножны и посмотрел на меня своими страшными красивыми глазами волка-одиночки. Меня впервые с начала разговора пробрал холодок. Этот парень не обладал ни малейшей толикой жалости к кому бы то ни было. Если и существовали на свете люди, которых он любил, то это осталось в далёком прошлом… А уж жалеть он и вообще не умеет. «Что он видит? — подумал я вдруг, заставляя себя не отводить глаз. — Жилистого темноволосого пацана четырнадцати лет со шрамом на лбу, по левой руке которого течёт кровь?.. Или объект для развлечения — выбросить за борт и заключить пари, сколько этот продержится, скольких успеет свалить?..»