Ну что ж. обычные развлечения для мерзавчиков, достаточно сильных, чтобы метнуть топор или «поставить» свою «палку», но недостаточно людей, чтобы иметь совесть.
— Около дюжины, — заметил Джек. Он не сгибал лук, а держал ладонь на рукояти меча.
— Мелочи, — небрежно сказал Сергей. — Надо только взять живыми парочку и никого не упустить… Заметили, кстати: чем больше кто-то увлекается вот такими вещами, тем хуже он сражается.
— Зайдём отсюда, со стороны поля, — приказал я, обнажая палаш и дагу. — Прижмём их к реке. Вадим, Йенс — на вас по одному пленному.
Немец кивнул. Вадим проворчал:
— Да сделаем…
Сейчас он был похож на самого себя — прежнего, и ответил мне, когда я ему подмигнул.
Мы спустились с пригорка, из-за кустов на котором наблюдали и, войдя в посевы, бесшумно заскользили вперёд.
Я опередил остальных — просто в силу привычки — и, очевидно, всё-таки нашумел. Недостаточно, чтобы серьёзно кого-то обеспокоить, но, когда я вышел на край, то мальчишка, что-то лопавший из берестяного короба (поразительно похожего на наш, русский, туесок!), смотрел именно в мою сторону. Остальные были повёрнуты к нам спинами.
Я поймал глазами недоумённый взгляд пацана и, покачав головой, поднёс лезвие даги к губам: «Тссс…» Но парень то ли был достаточно храбрым, а скорей просто не мог поверить в то, что появился кто-то более опасный, чем они. Туесок упал на землю (там оказались крупные ягоды). Мальчишка заорал, выхватывая палаш.
Прожил он ровно столько, сколько мне понадобилось, чтобы сделать три прыжка, после чего — я неудачно ударил, а из шеи свистнула кровь. Краем глаза я отметил, что Йенс показал — германцы умеют метать топоры не хуже, чем местные — томагавки; со ступенек одного из лабазов падал с топором в голове аркебузир.
Смешно. Похоже, они ещё не верили, что проиграли.
Тот, с которым я столкнулся вторым, отбил два моих удара, третий я направил стык в стык в основание клинка. Мой палаш не подвёл: рукоять его палаша с визгом разлетелась, а руку мальчишка прижал к животу, вместо того, чтобы выхватить хотя бы тесак. Недоумённые — не испуганные — синие глаза мальчишки расширились, словно собираясь выплеснуться из орбит, он приоткрыл рот… и всё. Я разрубил ему голову.
Больше мне драться было не с кем. Один из пиратов улепётывал по мосткам, но Джек, подойдя к реке, не очень спешно натягивал лук, когда он положил стрелу на тетиву, мальчишке оставалось метров десять до первых деревьев, но разделявшие их с Джеком жалкие тридцать метров были просто смешным расстоянием для Путешественника.
Стрела прошила бегущего навылет где-то в области левой лопатки и вошла в дерево. Мальчишка рухнул сразу. Джек зевнул и молча отправился за стрелой.
— Царапнули, — сказал за моей спиной Сергей, и я, обернувшись, увидел, что он затирает обильно кровоточащую рану в левом плече. — Ерунда, — ответил он на мой взгляд.
Около ног Йенса стоял на коленях мальчишка, которому он крутил руки, упираясь коленом в спину. Лицо мальчишки было искажено, в глазах закипали изумлённые слёзы. Очевидно, до него стало доходить, как это — когда больно. Вадим подтащил второго, уже связанного — руки у лопаток, на горле петля. Обоим пленным было лет по четырнадцать, крупные ребята (куда плечистей меня и более рослые), со светлыми волосами и глазами.
— Очень хорошо, — заметил я, вытирая палаш о штаны ближайшего убитого. Осмотрев клинок, я удовлетворённо кивнул: зазубрин не осталось. Джек возвращался, досадливо махнул рукой — не смог вытащить стрелу, ясно… — Вопросы следующие. Сколько людей? Где третий корабль? Как расположены силы? Каковы планы? Где сам Сатана? Отвечаешь ты, — я указал на того, которого скрутил Йенс (он выглядел более испуганным), — и по порядку. Сколько у вас людей? Всего?
Мальчишка отчаянно огляделся и заревел уже в голос, не стесняясь.
— Это не содержательно, — Йенс ударил его коленом в спину. — Отвечай князю!