— Да. Странный, — хрипло сказал я, натягивая на левую руку крагу и не глядя Олегу в глаза. — Пошли?..
…У нас не было другого выхода, кроме как подниматься по тропинке — иного пути не существовало, а по этой тропке валом катилась грязная вода. Мы были видны отовсюду — из долины и от пещеры — и оставалось надеяться, что ночная темнота не позволит нас разглядеть, а дождь остудит пыл тех, кому приспичит гулять снаружи. Если кто-то появится наверху и увидит нас, то вполне может в одиночку закидать камнями.
За каким чёртом я это делаю?! За каким чёртом все это делают?! Ноги скользили по камням, и, если бы я не ходил до фига босиком, то от моих подошв остались бы только кровавые лохмотья. Так или иначе, но мы добрались до площадки над тропой. Все. И без особого ущерба.
Йенс был прав. Сразу за этой площадкой был поворот тропинки, уходившей точно в жерло пещеры, похожей на вход в церковь — мне почему-то вспомнилась Казачья Церковь на черноморском побережье. Но если там были спокойствие и величавость, то здесь из отверстия веяло холодным мраком.
— Дер Энтритт цу Хэлль, — тихо сказал Йенс. И я понял: «Ворота в ад.» Да, было похоже. Если на свете есть ад, то вход в него выглядел бы примерно так.
— Знаешь. — задумчиво сказал Димка, — там, где я жил… живу, короче… есть две деревни. Представьте: стоит дорожный указатель. И написано — две стрелки с надписями, — он показал руками: — Рай… Иерусалим. Деревни так называются.
— Врёшь, — буркнул Раде.
— Честное слово.
— А ты откуда, Дим? — поинтересовался Колька.
— Из Костромской области…
— Пошли, — я обнажил клинки, первым шагая в темноту. Это было моё право и моя обязанность.
Я вполне доверял слуху, да и в темноте видел неплохо. Но сейчас тьма, окружавшая меня, была совершенно полной, как… как не знаю что. И не слышалось звуков — никаких, кроме осторожных шагов ребят за моей спиной. Меня почему-то преследовало видение трещины в полу — широкой, бездонной и незаметной. Вот странность, идиотизм, дичь — я по-прежнему боюсь высоты. И пауков.
Чёрт, а что если тут живут пауки?! Огромные пауки, и я сейчас врежусь лицом в паутину?! Как в пещере Шелоб, про которую рассказывал Кристо?!
Мысль была страшной, но додумать её я не успел. В следующий миг мне почудилось, что я оказался внутри огромного барабана.
Грохот послышался… нет, не со всех сторон. Мы были внутри этого грохота, он давил и взрывал артерии изнутри. Кажется, я что-то кричал, но своего голоса не слышал.
Не знаю, когда это прекратилось. Я лежал на каменном полу, всхлипывающе дыша. Было тихо, только кто-то стонал и ругался. А главное — мы находились в ярком, резко очерченном круге электрического света, падавшего откуда-то сверху и наискось. Мы вскинули головы, но свет рубил прямо в глаза, заставляя жмуриться и отворачиваться. А потом — потом зазвучал голос. Он был насмешливый, уверенный. И он говорил по-русски!
— Добро пожаловать! — отзвуки загремели, и я понял, что, во-первых, пространство вокруг нас большое, а во-вторых, говорящий использует усилители. — Любопытство, ах, любопытство… На какие глупости ты их толкаешь! И добро бы одного, двух… так нет — постоянно, постоянно… Раз, два… о, десять. Видели больше, но бывало и меньше.
— Ты кто?! — крикнул Игорь, вертясь на месте.
— А какая тебе разница? — удивился голос. — Ты же всё равно труп… Мальчики! Можете начинать! К вам пришла еда и развлечение!
Свет погас. В окружавшей нас вновь кромешной тьме послышались странные, непонятные звуки, множившиеся, откликавшиеся эхом, скрещивавшиеся и сплетавшиеся в общий вкрадчиво-жуткий фон.
— В круг, — приказал я, — на мой голос, скорее, все!
И ощутил, как меня касаются плечи и спины.
— Негры, — сказал Видов возле меня. — Тут тьма негров.
Вспыхнувший на этот раз свет шёл на нижнем уровне, но зато освещал всё. Мы находились в самом центре огромной пещеры, верх которой тонул в темноте. Видимая часть стены была замощена черепами — один к одному, они смотрели на нас излучавшими тьму глазницами. Но самым насущным было не это.
А то, что Видов оказался прав. Вокруг нас стояли негры. Они стояли сплошным кольцом.