Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) [СИ]

— Нас ещё надо наказать, — ответил Сморч. Вадим покосился на него:

— Думаешь, это будет так трудно?

— Это не тот вопрос, — вмешался я. — Ну куда вы опять съехали?! Мы решаем, куда идти. А не с кем воевать.

— Это, кстати, само собой решится, — поддержал меня Сергей. — Но мне идея с кругосветкой по душе, — он улыбнулся. — Всегда мечтал, если честно.

— Балдёж, — выразилась Ленка Рудь. Я видел, что глаза у всех отчётливо загорелись. Да и самого меня начало знакомо подёргивать изнутри — как бывало всегда, если впереди поход и решение на маршрут принято.

В конце концов — разве этого мало?

— Так, так, так! — сумел я снова прорезаться и овладеть общим вниманием. — Погодите орать, постойте! Лен, — окликнул я Власенкову, — вот что. Бери на себя хозяйство в нашем племени. Одежда там, продукты и прочее. Ну, ты же этим занималась всегда, вот и…

— «Всегда» под боком были какие-никакие магазины, — заметила Ленка. — Ладно, что тут говорить, дело-то общее…

— Оль… — повернулся я к Жаворонковой. Она вздохнула и махнула рукой:

— Ясно… Медицина на мне? Чувствую — ждут меня весёлые времена.

— Мы все не соскучимся, — обнадёжил я её. — Дальше. Я предлагаю двигаться на запад. Где-нибудь к середине сентября доберёмся до Карпат, оккупируем пещеру, запасёмся продуктами и зазимуем. А весной разберёмся, что делать дальше.

Кое-кто начал выступать за Сибирь снова, но Вадим подал голос:

— Тогда и надо было с фрицами идти. А раз не пошли — так «последуем, дружина, за князем».

— Личная просьба, — вздохнул я. — Я очень прошу до минимума свести моё титулование. Если кто забыл — меня зовут Олег. В крайнем случае — Леший.

Мохнатый шмель — на душистый хмель,
Мотылек — на вьюнок луговой,
А цыган идет, куда воля ведет,
Куда очи его глядят,

А цыган идет, куда воля ведет,
За своей цыганской звездой!
За звездой вослед он пройдет весь свет —
И к подруге придет назад.

От палаток таборных позади
К неизвестности впереди
(Восход нас ждет на краю пути) —
Уходи, цыган, уходи!
Полосатый змей — в расщелине скал,
Жеребец — на простор степей.
А цыганская дочь — за любимым в ночь,
По закону крови своей.
Дикий вепрь — в глушь торфяных болот,
Цапля серая — в камыши.
А цыганская дочь — за любимым в ночь,
По родству бродяжьей души.

И вдвоем по тропе, навстречу судьбе.
Не гадая в ад или в рай.
Так и надо идти, не страшась пути,
Хоть на край земли, хоть за край!
Так вперед! — за цыганской звездой кочевой —
К синим айсбергам стылых морей,
Где искрятся суда от намерзшего льда
Под сияньем полярных огней.
Так вперед — за цыганской звездой кочевой
До ревущих и южных широт,
Где свирепая буря, как божья метла,
Океанскую пыль метет.
Так вперед — за цыганской звездой кочевой —
На закат, где дрожат паруса,
И глаза глядят с бесприютной тоской,
В багровеющие небеса.
Так вперед! — за цыганской звездой кочевой —
На свиданье с зарей, на восток,
Где, тиха и нежна, розовеет волна,
На рассветный вползая песок.
Дикий сокол взмывает за облака,
В дебри леса уходит лось.
А мужчина должен подругу искать —
Исстари так повелось.

Мужчина должен подругу найти —
Летите, стрелы дорог!
Восход нас ждет на краю земли,
И земля — вся у наших ног.

Дж. Р. Киплинг

РАССКАЗ 5 Дорога

У похода есть начало —

А конца походу нет.

Мы прошли дорог немало,

Но огромен белый свет…

Туристская песня

* * *

Я читал рассказы Паустовского про Мещёру и мне она нравилась заочно. Я даже подумывал подбить ребят на поход в те места.

Теперь и подбивать не пришлось. Мы трети сутки шли по этой красоте. Пейзажи отличались только степенью заболоченности — от «по щиколотку» до «по грудь». Были, впрочем, ещё места, где через таинственные, полные тёмной торфяной и очень тёплой водой протоки приходилось переправляться вплавь. Для меня это было мучительно — хотя плавать и оказалось несложно, но я это так и не полюбил.