Я много писал. Не всегда то, что я писал, было понятно даже мне. Я крайне неохотно давал это читать кому-либо. Но с одной далекой знакомой все же делился. То ли она просто хотела меня поддержать. Может, эти рассказы действительно вызывали в ней какие-то эмоции. Говорила, что ей нравится. Мы подолгу могли обсуждать написанное. Никогда не видел ее лично, и познакомились мы в популярных тогда чатах. Позже, когда я был уже на флоте, написал ей, что, возможно, когда-нибудь я буду проездом в Израиле и мы сможем увидеться. Чем немало ее испугал — ведь у нее был муж и двое детей.
С большим трудом я закончил первый курс. Мне не было куда и к кому ехать. Поэтому я наслаждался одинокой жизнью в общежитии и все еще перебивался случайными заработками. В самом конце первого курса мы обмывали очередной экзамен и в какой-то момент отправились опять за пивом. На выходе из магазина нас встретила группа, человек шесть. Довольно быстро они выяснили, что денег у нас нет, и начали драку. Я был самый длинный и тощий, поэтому начали с меня. Как-то мне удалось избежать больших повреждений: синяков почти не было, но очень больно было открывать рот, трудно было говорить и есть. Я понимал, что именно алкоголь довел меня до этого, поэтому бросил пить и не пил месяца три-четыре. Стоит ли говорить, что это были самые продуктивные месяцы моей жизни в Екатеринбурге? Да, мне было страшно пить, входить в тот же магазин: просто боялся нового избиения. Но при этом я умудрился устроиться на работу в университет компьютерным специалистом — эникейщиком. У нас там был целый отдел из студентов. С учетом пенсии по потере кормильца я стал зарабатывать неплохие деньги. Конечно, все относительно: я жил в общежитии, то есть почти не платил за жилье; был крайне непритязателен в еде, очень редко покупал себе новую одежду (эти привычки, кстати, и сейчас остались). Но тогда это был огромный прорыв: я занимался тем, что мне нравилось, перестал безумно уставать на стройке, зауважал сам себя. Я помогал решать компьютерные проблемы преподавателям, иногда и своим.