Первая запись в моей трудовой книжке появилась тогда же, когда я получил паспорт, — в 14 лет. И хоть базово это было связано с тяжелым детством, но невероятно закалило мой характер, сделало меня готовым к новым испытаниям. К сожалению или к счастью, подоспели они довольно быстро. Все началось примерно 8–9 лет назад. Я только устроился на завод, куда меня пригласили конструктором радиоаппаратуры для космического направления. Мне было, наверное, 27 лет. Я был очень горд собой — что меня, со строительным образованием, пригласили на один из крупных заводов города. Там была довольно крупная официальная зарплата, довольно большие перспективы и молодой коллектив. Тогда я совершенно ничего не понимал в космическом приборостроении, но довольно неплохо преуспел в техническом 3D-моделировании, поэтому меня и пригласили. Первое время мне было очень тяжело, но как-то так случилось, что буквально через полгода я уже влился в работу. Я был очень энергичным, бегал по всем цехам, всюду совал свой нос. Поэтому довольно скоро я начал делать успехи. А еще появилась легкая хромота. Ее никто не видел, ее замечал только я. У меня вообще не было никакого объяснения, но без всякой боли нога чуть-чуть прихрамывала. Я не придавал этому значения и продолжал, как и прежде, заниматься спортом. Еще до устройства на завод мы с женой умудрились купить квартиру — на окраине, не в престижном районе, но это была своя квартира, в которой, кстати, мы проживаем до сих пор. Через год или два хромота стала заметной, но, кроме этого, ничего не беспокоило. К врачам я не обращался, только интенсивнее пытался заниматься спортом, считая, что именно так я смогу победить эту хромоту. Хотя глубоко внутри понимал, что просто так это не закончится. Сейчас, после того как отлежал в больнице и прочитал десятки статей на эту тему, я уже понимаю, что, если бы тогда обратился в больницу, многое могло бы сложиться иначе. Но об этом я не жалею, ведь все идет именно так, как должно идти. Если мне суждено сидеть в кресле, что бы я ни делал, я все равно буду сидеть в кресле. А тогда хромота была еле заметной, и я легко мог отшутиться тем, что потянул ногу в спортзале. Успехи в работе, признание — все это тогда вскружило мне голову, и, поскольку я был довольно амбициозен, я захотел стать начальником хоть чего. И все свои силы направил на это. Не учел я только одного: хороший работник никогда не будет начальником. Да, я порой мог заменить целое бюро, в котором работал, я ходил на совещания, знакомился с руководителями и делал все, чтобы меня заметили. Но ни о каком повышении мечтать мне не приходилось: все, чего я добился, — это переругался с очень многими. Ну и еще пришел к выводу, что гораздо выгоднее и проще быть хорошим работником, чем плохим начальником. Хотя в тех моих карьерных порывах, пожалуй, был и полезный эффект: с одной стороны, молодой перспективный конструктор создавал конкуренцию и само по себе это заставляло его начальников работать как-то иначе, с другой стороны, я сам совершенствовался как специалист.
* * *