Реальность начала меняться неожиданно и резко. Сначала ноги встали на что-то твердое и черное. После порыв ветра сорвал покрывало тумана с действительности. То, что открылось, трудно передать словами. Это было всего-навсего зеркало, вот только из зеркала смотрел на меня большой уродливый пес — избитый и грязный, исцарапанный, распоротый, с обугленной шерстью и надорванным ухом. Чем больше я смотрел на него, тем сильнее становилось мое беспокойство. Чуткий зверь дышал моим волнением и сильнее обнажал большие желтые клыки. Вот он уже рычал, и свалявшаяся шерсть на загривке поднялась дыбом. Удивительно, но злость проснулась и во мне. Постепенно закипал пес, постепенно разгоралась ярость во мне. И уже не было ни тумана, ни осознания того, что злюсь я, в общем-то, на кривое отражение. Были только две животные ярости, которые накопились до определенного предела и выстрелили друг в друга. Звон разбитого стекла. Капли крови летят мелким бисером. И все это тает в вернувшемся внезапно тумане. Из тумана вернулся страх. Я вновь закрыл глаза.
Мой комментарий к альбому For Those That Wish To Exist (Live at Abbey Road 2021) группы Architects, который теперь запрещен в России:
И это симфоник дезкоре. Когда уже так воют — это всенепременно услышат. Главное в созерцании — никаких привязанностей ни к кому, иначе созерцание будет приносить разрушительную скорбь. Ведь это звериный вой пытаемого и нет в нем ничего, кроме мольбы пытку прекратить и не жить дальше в мире, где ничего нет, кроме боли и черного отчаяния. Даже созерцание такого мира оставляет воспоминания мерзкие, горькие, липкие, как выпитый стакан водки. И хочется немедленно перебить этот мерзкий вкус — хоть запахом грязного рукава. Но даже когда обжигающая горечь пройдет, еще долго этот стакан будет отравлять кровь и голову, мешая его забыть.
В кавере попсы, имхо, должно быть веселое, обреченное отчаянье. Ведь страшно это — звонким голоском петь про любовь и розы под неприхотливый мотив для убийц, насильников, идиотов. Для подавляющего большинства потребителей этого навязанного искусства, ради денег. Попса продает секс, продает пошлость, разврат и аморальный образ жизни. Она возводит пороки в абсолют. И обреченно и эмоционально гроулить или скримить ее под грохот не менее эмоциональной музыки — это истинное искусство. Ведь не сделаешь это ради денег, не сделаешь это ради славы, сделаешь это ради забытого искусства, ради памяти тех, кто жил во имя музыки. С верой, что когда-нибудь гитары можно будет повесить на стену, а оркестр и чистый вокал будут будить те же эмоции, что раньше просыпались только под грохот и рев.
Сюжет закручивается. Как можно связать происходящий ад и абсурд с концертом гитар для гроула с оркестром? К сожалению, в этом мире нет ничего, кроме музыки. И умалишенные слышат и видят это иначе. Вот сплелись вместе тонкая оркестровая мелодия и грохот гитар. На фоне этом прозвучал истошный крик: «Do you want Armageddon!» И вот уже танки горят, а люди умирают и спустя пару лет никто не скажет зачем. Но сейчас тяжелые гитарные рифы вплетаются в джазовую мелодию и Кали уже открыто пляшет. Скорее всего, некому и нечего будет объяснять через пару лет. Услышать бы только последнюю мелодию этого мира, а после — спать.
Аккуратный колчан стрел, ровно выстроенных в ряд, слепо и без вопросов следовал за лучником. Но уже ощущалось какое-то возбуждение и неясное убеждение, что совсем скоро наступит время предназначения. Все знали, что есть Воля и, куда бы эта Воля ни направляла, необходимо следовать за ее носителем. Не было ни страха, ни радости, ни единой мысли, ни единого стона или несогласия с предстоящей участью — была только готовность выполнить собственное предназначение. Никто не желал крови, никто не был упоен приближающейся смертью, и все знали, что это конец. Но даже имея возможность, никто бы не повернул назад. Каждый был готов, каждый ждал.
На несколько секунд движение войска остановилось. И за это короткое время показалось, что даже воздух замер, наполненный важностью предстоящего момента. И в следующий момент воин открыл колчан. Серое, затянутое тучами небо посмотрело внутрь. Холодный дождь начинал накрапывать. И хотелось поймать холодные капли, а не ощутить их на себе. В другой день такая погода показалась бы мерзкой: серое небо, мелкий дождь, ветер и холод утра. Но сегодня день смерти, и этот день с этой погодой казался самым прекрасным днем.