Морой знал, что туда нельзя. Но шел, как мотылек на свет электрической лампочки. Ему тоже досталось. Накачанный, после попытки откусить новому «кормильцу» палец, транквилизаторами под завязку, он практически не соображал, что происходит. Он чувствовал боль людей вокруг, их эмоции, их отчаяние, ощущал на языке привкус крови, своей, чужой… такой сладкий. Он чувствовал и Ее боль тоже, и от этого ему хотелось выть. Это не давало его собственному сознанию угаснуть.
Мутный взгляд индиговых глаз остановился на знакомой фигуре. Странно, но профессор был еще в сознании. Лежал, с отказавшими, похоже, руками и ногами, у двери собственного кабинета и с ужасом смотрел на происходящее. Морой подошел, оскалившись, даже сквозь наркотический дурман наслаждаясь этими искрами узнавания и пришедшего ему на смену затопившего остатки разума человека ужаса. Мутант рухнул рядом со своим мучителем на колени, протянул к горлу длинные тонкие пальцы. Провел ими по коже нежно, осторожно, расстегнул пиджак мужчины, рубашку, провел по обнаженному животу. Изо рта ученого вырвалось мычание. Морой качнул чугунно-тяжелой головой, и надавил пальцами на солнечное сплетение, прорывая кожу, разрывая мышцы конвульсивно дергающегося тела, наслаждаясь отчаянным мычанием, перешедшим в визг. А потом Мутант почувствовал заполошное биение под пальцами, сжал еще трепыхающееся сердце и выдернул из груди тут же обмякшего человека.
Он шел, сжимая в руках мертвое уже сердце. В голове теперь осталось только одно стремление – уйти. Туда, наверх, где никогда не бывал, и где нет этих белых комнат и ремней, что пристегивают к койке. Нет капельниц и препаратов. Он сделал все, что мог, для будущего, но не знал, что находится в настоящем. Где он находится. Зачем.
Морой выбрел по лестнице туда, где в мнимом благополучии застыла природа, готовясь принять удар второй волны. Мутант чувствовал ее приближение, но, завороженный низкими багровыми тучами, открытым – огромным! – пространством, сделал шаг, другой по искореженному первым всплеском аномальной энергии асфальту.
Вторая волна ударила уже без громов и молний, она причесала все неровности, разогнала тучи и помогла оклематься тем, кого решила принять за своих детей. И эта энергия проходила сквозь Мороя, переплавляя, делая его Завершенным. А он мог лишь беззвучно кричать от переполнявших его одновременно боли и счастья…
Где-то далеко точно так же выли псы, кабаны, странные уродливые куски мяса, которые назовут потом псевдоплотями, и не менее уродливые, но зато гораздо более опасные – псевдогиганты. Росли аномалии, участки земли очищались от радиации, чтобы на других сконцентрировать ее в тройной дозе.
И на свет появилась, оформилась, осознала себя Она – Зона.
***
К вечеру пошел дождь. Даже, ливень. Морой, шипя и порыкивая, перевернулся на спину, подставляя горящую огнем кожу под холодные струи воды, ловя тяжелые капли губами, но так и не сумев утолить мучавшую его жажду. Или голод? Где-то сбоку стая собак подбиралась к человеческим трупам – все, что осталось от охраны и некоторых ученых, зачем-то выбежавших наружу. Одна псина попробовала приблизиться и к нему, настороженно щекоча его сознание ментальными «щупами», но, получив в ответ гораздо более мощный телепатический удар, взвизгнула и, странно подбрасывая задние ноги, бросилась к своим.
Морой «прислушался», вплетая свое ментальное чутье в окружающий мир: он видел горящие самыми примитивными инстинктами сознания, в них вплетались нотки чего-то более сложного, ушедшего, перегоревшего – зомби. Они были далеко, а тут, рядом – осторожные, голодные и оттого злые – псевдопсы с кем-то более ярким, видимо, вожаком. Где-то в глубине комплекса спал сейчас тот, кого в будущем назовут контролером. А вот удаляется большими скачками первая в этом мире, еще не искореженная многочисленными выбросами аномальной энергии, поблескивающая тьмой химера. Далеко, иногда исчезающие за препятствиями, бегали довольно занятные существа - аккуратные покамест, они еще не знали, что скоро станут одним из проклятий всех сталкеров – кровососы. Где-то в другой стороне, стараясь не показываться на глаза, неуверенно бродили совсем простые, как зомби, но вовсе не имеющие сходства с человеком псевдоплоти.
Издалека раздавался тихий, певучий зов… К нему хотелось бежать – там было безопасно, спокойно… Но внимание вновь переключилось на происходящее неподалеку. Туда, где шли – и, что самое противное – направляясь именно сюда, уже знакомые, полнящиеся порою противоречивых чувств, эмоций, ощущений – люди. Морою не хотелось с ними встречаться. Люди оставили в нем довольно гнетущее впечатление, граничащее, пожалуй, с ненавистью. От безысходности.
Мутант тяжело встал и, на трясущихся от слабости, отвыкших от какой-либо нагрузки, ногах направился вслед за зовом – к Центру Зоны. Туда, откуда его когда-то вывезли на грузовике.
Хотелось есть, и Морой посмотрел на до сих пор зажатое в руках сердце. Псы терзали труп кого-то из охраны… значит, это можно есть и ему, верно? Мутант откусил. Сгустки крови и весьма подпортившееся после выброса мясо оказались ему слегка не по зубам. А, может, сказалась жидкая диета…
И разминулся он с группой пришедших к лаборатории людей, лежа в кустах и пытаясь выблевать уже и сам желудок заодно. А после, в полубессознательном состоянии, он просто пополз на Зов, сдирая голые руки и ноги о сухие ветки, камешки… Аномалии он видел примерно так же, как и сознания живых существ вокруг. И старательно избегал их все, стараясь не думать о том, как хочется вернуться назад, в лабораторию, или к тем же людям. Пусть и запрут в клетке, но – маленькой, уютной, сухой и…
Он так рвался наружу, а достигнув цели – растерялся. Испугался, не зная, что делать с обретенной внезапно свободой. Открытые пространства пугали до икоты. А, может, то было следствие несоответствия одежды градусам на улице? Морой замерз, устал, проголодался и был слишком ошеломлен, чтобы думать о чем-либо, кроме норы, в которую можно забиться. Таковой не нашел, зато обнаружил смешное - совсем маленькое, если сравнить с комплексом лабораторий, - здание.
Несколько домов, что некогда изображали деревню, а сейчас – давно покинутые - с печальным укором таращились на заросли плюща, вольготно раскинувшегося на покосившихся заборчиках. «Такого он себе не позволял, когда в нас жили люди» - читалось в их не замутненных стеклами глазах-окнах. В одном доме оказалось занято – огромный пес зарычал угрожающе, а из-за его спины слышался еще более истеричный лай. И тоненький писк-скулеж. Пара с потомством. Морой послал ментальный сигнал, отказываясь от нападения. Уполз дальше, давно уже двигаясь на карачках и медленно. Перетруженные остатки мышц ныли, отказываясь шевелиться вообще. Но мозг способен был убедить их в обратном.
Остаток ночи и часть дня Мутант провел под полуразвалившейся кроватью, мучаясь от холода и боли. Если бы его спросили, на что он рассчитывал, выходя из лаборатории, он бы загрыз смеющего издеваться над ним гада собственными зубами. И сожрал бы.