— Ты отведешь меня?
Пес, конечно, ничего не сказал, но и не оставил вопрос без ответа. Он подошел ближе и, коснувшись хвостом моей голой ноги, пошел вперед. В ту же сторону, в которую шла и я сама. Правильно, выходит, шла.
Однако довольно скоро пес свернул с дороги прямо в лес и бодро засеменил вперед, ловко поворачивая между деревьями и кустами. Я очень старалась, но поспевала за ним с трудом, иногда подскальзываясь или зацепляясь ногами за сучья, зато мне стало значительно теплее, а главное, теперь я точно знала, что не бреду в никуда, а иду с проводником куда-то. Я не задумывалась, куда именно. Это было не так уж и важно.
Трудно сказать, сколько времени я так пробиралась по лесу, но уже начало по-настоящему смеркаться, а я стала выбиваться из сил и то и дело терять своего поводыря из виду, так, что заботливой псине приходилось все чаще терпеливо меня дожидаться.
К моменту когда мы наконец добрались до небольшого домика, к которому, судя по всему, меня и вели, уже совсем стемнело. Окна дома приветливо светились. Жилой. Теплый. Хотя привычно струящегося из трубы дымка я и не заметила, как и самой трубы тоже.
Пес подвел меня к двери и остановился рядом. Не уходит. Может, он местный? Хотя на деревенского пса он точно не похож.
Я постучала. Потом еще раз.
Наконец дверь отворил небольшого роста кругленький мужичок средних лет и недоуменно уставился на меня. Нечасто, видимо, к нему заходят гости посреди ночи, да еще и в таком виде!
Я усердно прикидывала в уме, что бы сказать, но мужичок, едва глянув вниз (туда, где сидел у моих ног пес), тот час переменился в лице. Легонько поклонившись, он без слов пропустил нас в дом и провел в просторную светлую комнату.
— Прошу, располагайтесь. Сейчас я позову свою жену, и она о вас позаботится, — сказал он и ушел.
Я села на лавку рядом с прилегшим на пол псом и оглядела комнату. Простая и чистая. Деревянные стол и лавки, шкаф с красивой расписной посудой, белые кружевные занавеси на окнах, теплого светло-оранжевого цвета деревянные же стены. Чего-то в этом скромном убранстве явно не хватало. Например, печи. Она бы смотрелась тут весьма уместно. Чего еще?
Мои размышления-разглядывания прервались случайно услышанным обрывком разговора.
— Пес Наставника Ливолиса Реглиф привел ее сюда, — сказал мужчина. — Значит, мы должны помочь ей и не задавать лишних вопросов. Она вся промокла и продрогла, бедняжка. Подыщи ей что-нибудь из одежды, Лианора, а я позабочусь об ужине, — и я услышала его удаляющиеся шаркающие шаги.
«Пес Наставника Ливолиса, — прокрутила я в голове и посмотрела на пса. — Того самого? Бывают ли такие совпадения? Значит, я… на Эльдорисе?!»
Обдумать свое положение и даже просто его до конца осознать я не успела, потому что в комнату зашла хозяйка дома — довольно крупная упитанная женщина с добрым лицом и радушной улыбкой. И застала она меня, должно быть, с весьма округлившимися от удивления глазами.
— Здравствуй, — слегка склонившись в приветствии, сказала она. — Мое имя Лианора, а мой муж Петер. Пусть наш дом будет и твоим домом, пока ты в нем нуждаешься, — и она поклонилась еще раз.
— Спасибо, — промямлила я смущенно и от растерянности даже не догадалась представиться сама.
— Пойдем, я покажу тебе, где можно умыться.
Она отвела меня в небольшую комнатку, где были несколько странного вида, но вполне узнаваемые туалет и душ. Душ представлял собой две большие округлые лохани: одна внизу со сливом, другая наверху с небольшими отверстиями, открывающими дорогу теплой воде на некоторое время, если потянуть за спускающуюся сбоку веревочку. Вот и все.
Блаженно смыв с себя лесную грязь и закутавшись в большое полотенце, я стала рассматривать оставленную для меня за перегородкой одежду. Белый в пол сарафан с длинными рукавами, красная с едва заметной золотистой вышивкой жилетка до середины бедра, витой пояс и мягкие тапочки, напоминающие балетки. Одеяние, конечно, несколько непривычное, но уж точно потеплее моего летнего платьица, а главное, сухое! И велико только самую малость. Откуда оно, интересно? У хозяйки дома явно другой размер. Может, дочкино? Или в молодости она сама была значительно стройнее? Впрочем, одежда чистая и свежая, залежавшейся в сырых сундуках никак не выглядит, так есть ли разница? Надо будет не забыть сказать Лианоре спасибо.
Когда я вернулась в комнату со столом, оный был уже накрыт, а грязные разводы на полу от моих босых ног начисто вытерты. Реглиф (так, кажется, хозяева дома его называли?) лежал все у той же лавки, но вид у него был намного более довольный, чем прежде. Видимо, его уже покормили.