Когда занялось утро, Сигрид очнулась от забытья, потому что адские огни загорелись в ней вновь, и она отчаянно стала молить свою заступницу Деву Марию избавить ее от боли и, если так должно продолжаться еще долго, лучше умереть сейчас.
Рабыни, которые задремали вокруг нее, быстро проснулись, стали ощупывать ее и быстро говорить друг с другом на своем непонятном наречии. Потом они начали смеяться и оживленно кивать на нее, и Сут, волосы которой были еще мокрыми и висели космами, наклонилась над Сигрид и сказала, что скоро все закончится и вот-вот должен появиться сын, но теперь Сигрид должна в последний раз действительно помочь себе сама. Они взяли ее под руки и приподняли до сидячего положения, а Сигрид кричала и молилась до тех пор, пока не поняла, что может разбудить и испугать своего маленького Эскиля, и тогда она снова так закусила свои израненные губы, что почувствовала вкус крови на языке. Но постепенно в Сигрид появилась надежда, словно Богоматерь действительно стояла на ее стороне и мягко убеждала сделать так, как говорят умные и верные рабы. И она тужилась и кричала, но снова прикусывала губы, чтобы не кричать, и тогда далеко в предрассветной мгле стало слышно пение монахов, словно хвала
Господу или песнопение, предназначенное заглушить кошмары.
И вдруг все кончилось. Сквозь пот и слезы она разглядела там, внизу, кровавый комок, который выглядел так, будто он появился в роду рабов. Женщины в комнате забегали, обгоняя друг друга, с водой и льняными полотенцами, и в изнеможении Сигрид откинулась назад, словно она отдала все, что имела.
Она чувствовала, как они моют кого-то и болтают при этом, она услышала несколько шлепков и потом крик, писк, дрожащий светлый звук, который мог означать только одно.
— Это хорошо сложенный мальчик, — сказала Сут, светясь от радости. — Госпожа родила хорошего мальчика, у которого есть все, что должно быть. И он родился в рубашке!
Они приложили его, помытого и запеленатого, к ее болящей и распухшей груди, она взглянула в маленькое морщинистое личико и удивилась тому, что ребенок такой крошечный. Она чуть-чуть пошевелила малыша, одна из его ручек освободилась, и он стал размахивать ею в воздухе до тех пор, пока она не протянула ему палец, который он сразу же схватил.
— Как будут звать мальчика? — спросила красная и распаренная Сут.
— Его будут звать Арн, в честь Арнеса, — устало прошептала Сигрид. Арнес, а не Варнхем станет его домом, но здесь он должен быть окрещен отцом Генрихом, когда придет время.
Глава II
Сын конунга Сверкера Юхан умер, как он того заслуживал. Конунг Сверкер последовал советам, полученным от отца Генриха, и позаботился о том, чтобы жену датского ярла доставили обратно в Халланд. Но и конунг Свейн Грате, и его ярл с презрением отклонили вторую часть плана отца Генриха, касающуюся женитьбы беспутного королевского сына на другой оскорбленной датчанке, чтобы кровные узы могли предотвратить войну.
И возможно, дело здесь было не столько в ошибочности плана отца Генриха, сколько в том, что конунг Свейн Грате хотел войны. Чем больше посреднических предложений поступало от конунга Сверкера, тем больше хотел войны конунг Свейн Грате. Он, возможно, совершенно верно понял, что конунг гетов проявил слабость, когда предлагал то одно, то другое, чтобы сохранить мир.
Свейн Грате был так уверен в победе, что уже начал раздавать земли Геталанда своим приближенным, и, поскольку люди утверждали, что там живет очень красивая женщина по имени Сигрид, он пообещал ее в жены тому, кто проявит наибольшую храбрость в предстоящих сражениях.
В качестве последнего усилия конунг Сверкер уговорил папского кардинала Николауса Брейкспира по дороге в Рим посетить Свейна Грате, чтобы попытаться образумить его и предложить мир.
Кардиналу это не удалось, как недавно не удалось ему и создать архиепископство в объединенных Свеаланде и Геталанде.
Папское повеление назначить архиепископа не было исполнено потому, что свей и геты не смогли договориться о том, где должен находиться архиепископский собор и, следовательно, архиепископский престол — в Восточном Аросе, как требовали свей, или в Линчепинге, как хотел король Сверкер.
Мирское поручение кардинала — добиться мира, в котором церковь была заинтересована больше, чем в войне, теперь, когда приближалось создание еще одного объединенного государства во славу Господа, не было выполнено по той простой причине, что датский конунг был уверен в своей предстоящей победе. Тогда его новые, завоеванные, земли будут находиться под управлением архиепископа Эскиля в Лунде, и война может оказаться очень полезной и для церкви.