Обращение Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, Президиума Верховного Совета СССР и правительства Советского Союза!
…Нам, советским людям, строящим коммунизм, выпала честь первыми проникнуть в космос. Победы в освоении космоса мы считаем достижением не только нашего народа, но и всего человечества. Мы с радостью ставим их на службу всем народам, во имя прогресса, счастья и блага всех людей на Земле…
Звучит музыка.
Г. Семенихин, Ю. Малашев
ДЕРЗКИЕ ЗЕМЛЯНЕ
Драматическая повесть в двух частях
О л е г Д а н и л о в и ч — Главный конструктор.
Р а к и т и н С е р г е й С т е п а н о в и ч — генерал-лейтенант, командир отряда летчиков-космонавтов.
Е р м а к о в Г о р д е й В а с и л ь е в и ч — полковник, командир отряда летчиков-испытателей.
Г о р е л о в А л е к с е й }
Б ы с т р о в В л а д и м и р }
Р я з а н о в В я ч е с л а в } — летчики-космонавты.
Т а р а с е н к о М и х а и л }
С е в е р ц е в А н д р е й } — космонавты-исследователи, инженеры.
М а р и н а — космонавт-исследователь, врач.
М а т ь Г о р е л о в а.
А н н а С е р г е е в н а.
С в е т л а н а — жена Рязанова.
К р е т о в а Э л е к т р о н а И в а н о в н а — журналистка.
У б и й в о в к — майор, летчик.
А г е е в }
Ш у м и л о в } — летчики-испытатели.
С т а н и с л а в Л е о н и д о в и ч — авиаконструктор.
В р а ч.
С а н и т а р к а.
Время действия — 70-е годы нашего века.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Слышна музыка песни о космонавтах. Иссиня-черное небо с далекими звездами перерезает след пролетевшего космического корабля. Медленно гаснут звезды. Затемнение и голос человека: «Это повесть о тех, кто прокладывает маршруты в неизведанное. Это повесть о дерзких землянах. Им не всегда улыбаются звезды на трудном и опасном пути. Как и все мы, они живут на Земле и по-сыновнему любят свою голубую планету. Переливаясь нежными красками, она служит для них маяком. И какой счастливой бывает минута возвращения! «Здравствуй, Земля!» — говорят они, улыбаясь, а в глазах еще остывают видения таинственных миров… Люди двадцатого века, помните первых! Люди двадцатого века, склоните головы перед павшими в дальнем пути, чьи улыбки остались нам на портретах и в бронзе памятников!»
Командный пункт испытательного аэродрома. За стеклянной стеной хмурое небо. Е р м а к о в и С т а н и с л а в Л е о н и д о в и ч.
Е р м а к о в (в микрофон). Двадцать первый? Я — «Вышка». Пришел на стоянку Горелов?
Г о л о с Г о р е л о в а. На стоянку прибыл. Принимаю рапорт от техника.
Е р м а к о в. Волнуетесь, Станислав Леонидович?
С т а н и с л а в Л е о н и д о в и ч. Не то слово, Гордей Васильевич! Здесь могут быть две ситуации: либо полет пройдет успешно и машина будет запущена в серию, либо Горелов обнаружит серьезные недостатки, и тогда — здравствуйте, новые бессонные ночи в конструкторском бюро и сокращение летних отпусков.
Е р м а к о в. Не беспокойтесь, Станислав Леонидович. Летчики вам скажут спасибо за такую отличную машину.
Г о л о с Г о р е л о в а. Я — сто пятый. Задание повторил. Вопросов нет.
Слышен гул реактивного самолета.
Е р м а к о в (в микрофон). Горелов, выруливай! Смотри, сынок, повнимательней. Погодка…
Г о л о с Г о р е л о в а. Вас понял. Выруливаю.
С т а н и с л а в Л е о н и д о в и ч. Ишь, как вы с ним нежно, Гордей Васильевич.
Е р м а к о в. Воспитанник. Мою летную школу кончал. Летал на истребителях. Потом меня сюда, а я его за собой.
С т а н и с л а в Л е о н и д о в и ч. По законам землячества и семейственности?
Е р м а к о в. По законам авиационного братства и преемственности поколений. Чувствую, далеко пойдет мальчишка. Молодежь растет быстро, а нам важно распахнуть для нее горизонты.
Г о л о с Г о р е л о в а. Я — сто пятый. Разрешите взлет?
Е р м а к о в (в микрофон). Взлет разрешаю.
Гул двигателя и косая тень взлетающего самолета.
С т а н и с л а в Л е о н и д о в и ч. Чудесное слово — взлет! Так и в жизни: человеку надо хорошо разбежаться, чтобы набрать высоту.
Слышен хлопок, похожий на выстрел.
Е р м а к о в. Пороховые ускорители сработали бесподобно. Самолет перешагнул звуковой барьер…
Г о л о с Г о р е л о в а. Высота десять тысяч… Двенадцать… Четырнадцать… Двадцать… Прекрасная машина! Достиг потолка. Иду со скоростью две тысячи пятьсот…
С т а н и с л а в Л е о н и д о в и ч. Предельная скорость. Если планер ее выдержит, будем считать эпопею законченной.
Г о л о с Г о р е л о в а. Две с половиной машина выдерживает легко. Разрешите попробовать три?
Е р м а к о в. Что ему ответить, Станислав Леонидович?
Пауза.
С т а н и с л а в Л е о н и д о в и ч. Здесь могут быть две ситуации: или машина блестяще выдержит эти три тысячи километров, или…
Е р м а к о в (прерывая). Так ему и сказать, что здесь могут быть две ситуации? У него же каждая секунда на учете.
Г о л о с Г о р е л о в а. Иду на три. Ваше молчание принял за согласие. Иду на три. Все хорошо!
Пауза.
Е р м а к о в. Ну, что я говорил? Порядок!
С т а н и с л а в Л е о н и д о в и ч. Как будто все нормально…
Г о л о с Г о р е л о в а. Я — Горелов. Тяга двигателя резко упала.
Е р м а к о в (в микрофон). Сбавьте скорость до двух тысяч. Идите домой! (Пауза.) Почему молчите? Прием.
Г о л о с Г о р е л о в а. Я — Горелов. В кабине дым. В кабине дым…
Е р м а к о в (в микрофон). Доложите точнее обстановку!
Г о л о с Г о р е л о в а. Держаться на заданной высоте не могу. Машина идет вниз. Скорость падает. Высота восемь тысяч… Пять… Три…
Е р м а к о в (в микрофон). Алеша, немедленно катапультируйся!
Г о л о с Г о р е л о в а. Высота две тысячи… Катапультироваться не могу. Буду садиться.
Е р м а к о в (в микрофон, резко). Старший лейтенант Горелов, приказываю покинуть машину! Сообщите высоту!
Г о л о с Г о р е л о в а. Высота девятьсот метров… Приказ выполнить не могу. Высота пятьсот… Иду на посадку. Обеспечьте полосу…
Слышны звуки сирены, шум санитарной машины и — тишина. Тот же командный пункт. Стемнело. За окнами звезды. Ермаков за столом. Рядом — Станислав Леонидович. Звонит телефон.
Г о л о с д е ж у р н о г о. Вас, товарищ командир, срочно.
Ермаков снимает трубку.
Г о л о с г е н е р а л а. Полковник Ермаков?
Е р м а к о в. Слушаю, товарищ генерал.
Г о л о с г е н е р а л а. Что там у вас происходит?
Е р м а к о в. Во время испытания нового истребителя летчик Горелов…
Г о л о с г е н е р а л а. Я в курсе вашего ЧП. Наказали?
Е р м а к о в. Горелов не виноват, товарищ генерал. Запрета идти на три тысячи он не получал.