Однако всё быстро изменилось, когда он подошел к автобусной остановке — в голову начала стучать боль, посыпались обрывки каких-то чужих мыслей, захлестнула раздражительность. Медленно поползла к горлу тошнота. Повинуясь инстинктивному желанию, Тим отошел в сторону от людей — полегчало. Однако добираться домой надо, и Тим сделал еще одну попытку подойти к автобусу, в который как раз набивались другие пассажиры. Делая огромное усилие, он уже почти вошел в дверь, но боль, граничащая с тошнотой, остановила циркача. Застонав сквозь зубы, Тим опять отошел от людей. Отпустило. «Видимо, на общественном транспорте мне сегодня уехать не суждено», — подумал Тим по пути к стоянке такси.
По дороге он опять ловил себя на ощущении, что чувствует приближение каждого человека. И тут же делал инстинктивный крюк в сторону — не хотелось ни до кого «дотрагиваться». «Странно, а на Сержа я так не реагировал. Потом спрошу его, почему», — думал Тим, усаживаясь в такси. Он забрался на заднее сидение — подальше от водителя, но все равно чувствовал присутствие другого человека пульсирующей в висках болью. В данный момент Тим хотел одного — оказаться дома в полном одиночестве и тишине. А обо всем, что было и будет, он подумает позже. Когда-нибудь…
Глава VIII. В поисках себя
Среди ночи он проснулся от головной боли. Было такое ощущение, что на мозг давит свет полной луны. Тим встал и задернул плотные шторы на окне. В спальне стало темно, боль отступила, и он опять уснул.
«Интересно, сколько же я могу спать?» — подумал Тим утром следующего дня.
После путешествия в прошлое он полдня спал мертвым сном у Сержа на диване, а едва вернулся домой — опять погрузился в блаженную страну Морфея.
И при этом никакого дискомфорта от пересыпания! Впрочем, он даже был доволен таким сонным поворотом дел — меньше болело из-за потери Томы. «А ведь сегодня ее похороны…», — с каким-то удивлением подумал Тим. Впрочем, уже не было того безумного ощущения невосполнимой утраты, как раньше — он знал, что всё можно повернуть вспять. И ничего, что для этого придется ждать семь лет!..
Однако никто из присутствующих на похоронах о такой возможности не догадывался — Тим с жалостью смотрел на заплаканные лица родителей Томы, на ее расстроенных однокурсников и друзей. Квартира была заполнена людьми, венками, цветами и каким-то сладковатым и душным запахом. «Запахом смерти», — подумал Тим. Завешенные зеркала в прихожей, сдвинутая по углам мебель и лица, лица, лица. Все поражались нелепости этой смерти и, казалось, осуждающе смотрели на Тима. Он это почувствовал, когда подошел к гробу. В переполненной людьми квартире вокруг него сразу стало очень много свободного места, и наступила напряженная тишина. Девушка лежала в подвенечном платье — родители соблюли все традиции. Прекрасная, молодая, засыпанная цветами. От этого зрелища у Тима защемило сердце: «А ведь могла бы так одеться для меня…». На глаза предательски навернулись слезы, Тим сделал усилие, чтобы не разрешить им потечь по щекам. Но стоять в неожиданной тишине, да еще и духоте для него было мучительно. К тому же, от присутствия людей, опять начинало давить на голову. Не так как вчера на остановке, но всё же…
Тим вышел на улицу — решил ждать выноса гроба там. Вокруг него опять образовалось свободное пространство — никто не спешил выразить ему сочувствие, наоборот, его сторонились, как убийцы. Только подружка Оксана, с которой Тома делилась всеми-всеми радостями и горестями, робко кивнула ему.
«Вот подождите, я еще всё исправлю! Надо только подождать немного — семь лет…», — успокаивал себя Тим.
Тем временем красный гроб с его любимой вынесли во двор. Процессия должна была пройти по соседним дворам до катафалка, и Тим пристроился вместе с Томиными однокурсниками. Когда он шел за гробом, то поймал себя на странном ощущении — его любимая не лежит в гробу, а идет рядом. Нет, не совсем рядом с ним, а как бы справа и чуть позади. Тим явственно чувствовал ее внимательный, изучающий и даже несколько удивленный взгляд. Он обернулся назад раз, два, потом еще — но, разумеется, Томы там не было. Только опущенные глаза и понурые лица друзей и родных его любимой…