— А это мой племенник Тимур, — представила его радостно Евдокия Степановна. — В цирке работает, фокусник! — в голосе бабушки прозвучала гордость, как будто он и правда был ее родственником, а она принимала непосредственное участие в его профессиональных успехах.
— Слава Богу! — проникновенно проговорила дама. «Явно, лидер этой группы», — подметил Тим и вежливо поздоровался со всеми. Женщина буквально искупала его просветленным взглядом, девочка от протянутой руки Тима шарахнулась, но все-таки несмело ее пожала, тоже самое сделал и парень, предварительно шмыгнув два раза носом.
— Надеюсь, следующий раз и племянник ваш на нашем собрании поприсутствует, — через чур утвердительно проговорила дама. — Оставайтесь с Богом, Евдокия Степановна!
Дама вышла на плохо освещенную лестничную площадку и важно зашагала вниз по ступенькам. За ней шмыгнули и два других члена семейной группы. Тим заглянул в лицо квартирной хозяйки — лицо бабушки светилось счастьем, но каким-то новым — тихим и таинственным. Бабушка вздохнула и шагнула в комнату. На столе стояла начатая упаковка турецкого печенья и остатки шоколадных конфет. Баба Дуся начала собирать парадно-выходные чашки, которые она на памяти Тима ни разу не доставала из буфета.
— Да вы тут неплохо посидели! — подметил Тим. — Только бутылочки вина не хватает да кавалера для вас!
— Что ты, что ты, милый! — испуганно замахала руками старушка. — Спиртное — это грех, и в Библии сказано…
— А вы, кажется, раньше… — начал было циркач вспоминать ее редкие посиделки с соседками, но хозяйка его резко остановила:
— Все мы грешны были, но Христос за нас на кресте умер, и мы очистились…
Тим опять не знал, что сказать. Зато начала говорить Евдовия Степановна:
— Вот ходила в православный храм, и что? Стала ли я от этого ближе к Богу? Ни на грамм! Потому что не понимала, про что говорят! А кто, скажи, эти старославянские проповеди уразумеет? Только сами священники! А про людей они думают? Нет, только деньги на разные требы собирают, а кто из них, скажи, вот так запросто придет в дом, да еще печенье с конфетами принесет прихожанам? И Святое писание объяснит…
— Так вас этими пустыми печеньками новомодная церковь купила!? — вырвалось невольно у Тимура. Он был не религиозным человеком по сути, но напористые проповедники заморских концессий его раздражали. Не раз и не два они останавливали его на улице, и пытались завербовать в свои ряды. Горящие непонятной силой глаза этих людей интриговали его, но не вызывали никакого желания примкнуть к очередной истино-христианской церкви.
— Ну ты сказал! — обиделась хозяйка. — При чем тут печенье-то? Дорого внимание! Забота!
Евдокия Степановна подняла вверх указательный палец, в ее глазах блеснула влага. Тим задумался — и правда, ей этих двух составляющих в жизни не хватает. Он, конечно, скрашивает ее одиночество и пополняет скудный пенсионный бюджет, но в очень ограниченных возможностях.
— Вот пойдешь со мной на службу, сам и увидишь! — подвела итог разговору бабушка. — Пойдешь ведь? — уже другим, просящим, не уверенным, а не напористым голосом, проговорила баба Дуся.
Тим не уверенно пожал плечами:
— Не знаю… Может быть…
— Ты, помнится, говорил, что у вас в это воскресенье не будет дневного представления? — хитро улыбнулась старушка.
— Да, школы арендовали здание на какой-то конкурс… — начал было рассказывать циркач, но хозяйка быстро вернула его на нужное ей «русло»:
— Вот и пойдем со мной, сам все увидишь. Да и мне твой приход зачтется — у нас всех вновь прибывших считают, и потом пригласивших их почитают…
Тим опять неуверенно пожало плечами — можно и пойти. Может, тогда ему станет понятнее этот счастливый огонь в глазах «ловцов душ» на улицах, да и поведение его хозяйки?
Глава XXXI. Церкви разные нужны?
Тим вел свою квартирную хозяйку под ручку в церковь и улыбался ситуации — вот и раньше семьи так же ходили на службу по воскресеньям. Наряжались, как его баба Дуся, Библии в сумочки клали и шли, как на праздник. «Может, и я пойму, в чем эта радость заключается», — подумал он про себя. Тем временем они приближались к отремонтированному зданию когда-то популярного ресторана в глубине парка. Его давно забросили из-за сложности экономических времен, и Тим даже не знал, что «Парус» получил новую жизнь. «Правда, совсем не обычную для места возлияния и разврата», — вспомнил Тим кружащих вокруг этого места «ночных бабочек».
— Здравствуйте! И вас то же! — отвечала то и дело на приветствия людей баба Дуся. — Познакомьтесь, это мой племянник Тимур! — представляла она его своим новым братьям и сестрам по вере. Они вошли в большой зал, уставленный деревянными скамьями. Впереди на невысокой сцене настраивали электрогитару и синтезатор молодые люди, а сбоку висел белый экран. Ни икон, ни крестов, ни горящих свечей (непременные атрибуты церкви в сознании Тима) не наблюдалось.