Книга 1
Часть 1. Детство
Глава 1
За окном только-только начал пробиваться рассвет. Было сыро и холодно, ужасно хотелось есть. Джура открыл глаза, уселся на грязном матрасе и почесал затылок. Когда же это все началось? Сколько прошло лет и сколько событий произошло за это время? Сегодня, когда твой жизненный путь уже близок к завершению, что останется после тебя, жалкого ничтожества, которое предпочло мир иллюзий реальности и которое пытается выжить любой ценой? Да, цену за все это ты заплатил высокую, но стоило ли оно того и только ли твоя вина в этом? Ну, поступи ты по-другому, разве не этот же мучительный конец ожидал бы тебя еще тогда, когда ты молодой и полный сил, не познавший прелестей жизни, был захвачен в плен душманами? Джура закрыл глаза и по его морщинистому и давно небритому лицу покатились две крупные слезы.
Женька Степанов по прозвищу Жека появился на свет зимой 1957 года в городе Ташкенте, где после войны обосновались его родители и родители его родителей. Жека был худым и слабым, может, потому, что был поздним ребенком. Да и откуда им было взяться, своевременно зачатым детям? Сначала война, потом борьба с разрухой, а надо было еще выучиться, получить специальность, встать, как говорится, на ноги. И если у тебя на руках престарелые родители да брат-калека, тут уж не до собственной семьи, но отец Жеки все сумел преодолеть: и женился, и Жеку «родил». Поскольку Жека был болезненным ребенком, а врачей хронически недоставало, так как большую часть хороших и опытных специалистов расстрелял товарищ Сталин, а новые кадры готовили из местных, он умудрился переболеть всеми детскими болезнями, известными в те дни.
Вдоволь наболевшись и изрядно потрепав нервы своим родителям, Жека пошел в детский сад, где сразу в первый день подрался, получив хорошую взбучку от пацана посильнее и поздоровее его. Размазывая слезы и красные сопли, Жека заявил, что больше нога его не ступит в этот бандитский детский сад, где только и знают, что бить по роже, а вечером отец внушал сыну, что драться не хорошо, но нужно уметь постоять за себя, а не высказываться перед воспитателем, да еще в таких выражениях. Как бы там ни было, но Жека снова пошел в этот бандитский сад и ходил в него до самой школы. Если бы тогда Жека знал, в какой школе он будет учиться, детский сад ему показался бы райским местом.
Уже в первом классе с ним вместе училось восемь хронических второгодников, некоторые из которых задержались в первом классе, кажется, на три года подряд, причем среди них были не только пацаны, но и девчонки. Все они были из семей хронических алкоголиков и жили в районе, который именовали Шанхаем. Шанхай – это район одноэтажных индивидуальных застроек с общими дворами и удобствами в них, здесь буйным цветом цвели пьянство и проституция одиноких женщин, так и не устроивших судьбу после войны.
Недалеко от школы, где учился Жека, были знаменитая Тезиковка (Тезиковский базар); Парк Железнодорожников, в котором постоянно выясняли отношения персы и русские; клуб строителей, прозванный «Лимония», в котором постоянно ошивались алкаши и наркоманы; а еще стекляшка на конечной остановке автобуса 9-го маршрута, где в любое время суток торговали темно-желтым пойлом, называемым почему-то пивом. О каждой из этих достопримечательностей старого Ташкента можно было бы написать отдельный рассказ, но в памяти Жеки сохранились лишь некоторые эпизоды об этих злачных местах. В стекляшке обычно собирались алкашифронтовики. Какие они были фронтовики, история умалчивает, но по большей части это были так называемые обозники, не нюхавшие пороха и активно сотрудничавшие со «Смершем». В пьяном угаре они рвали на себе рубахи и хвастались подвигами, которые никогда не совершали. Всех их объединяла не война, а страсть к водке, и все они, залив глаза, хвастались друг перед другом своим геройством. Если же кто-то начинал сомневаться в подлинности рассказа о рукопожатии маршала Жукова за взятого в бою «языка», начинались крик и драка, а поскольку дрались мужики, плохо стоящие на ногах от принятого спиртного, то и кровищи после этих побоищ было много, зато потом эти шрамы и раны предъявлялись как ранения на войне. Когда мордобой был в самом разгаре, появлялась милиция на стареньком мотоцикле ИЖ, завидев которую дерущиеся ретировались, а те направлялись к продавцу пива, о чем-то с ним шептались, получали сверток в газете и удалялись до следующего мордобоя.
Однажды сосед, разводивший голубей, подарил Жеке голубя – простого сизаря, пойманного им накануне, и Жека помешался на голубях. Он стал завсегдатаем Тезиковки, где по воскресным дням собирались знаменитые толкучки. Боже, чего там только не продавали, и какой только народ там не собирался: птичники, торговавшие попугайчиками, канарейками и голубями; собачники со щенками и котятами; любители аквариумных рыбок; книжники с запрещенной литературой; барахольщики с импортными тряпками; сантехники, торговавшие ворованными кранами и смесителями; умельцы со своими поделками и прочая шушера, пытающаяся сбыть всякое барахло. Но были и деятели покруче. Эти торговали золотом и валютой, мехами и оружием. Были и те, кто продавал наркотики. У этих были прикормленные точки – часовые мастерские или комиссионки – но и там нужна была осторожность, потому они и пользовались услугами пацанов, стоящих «на стреме». Эти лихие оборванцы, издалека вычислявшие чужака на рынке, по цепочке передавали новость, клиент сбрасывал товар в надежном месте, и ни один милиционер или «габешник» ничего не мог отыскать. Труд пацанов, естественно, оплачивался, и у Жеки появились деньги, а десятка у восьмилетнего пацана – это большие деньги.