Повиснув на держащих руках, я резким движением выбросил ноги вперед. Но мужик оказался тертым, вовремя заметив маневр и успев отпрыгнуть, так что сокрушительный удар пришелся только вскользь, а нас инерцией откинуло на землю, к которой меня тут же и пригвоздили, лишая всякой возможности дальнейшего сопротивления. Один из мужиков занес ногу, чтобы опустить ее на незащищенный живот, и после этого удара подняться я уже не смогу. Счет жизни пошел на секунды.
— Ты знаешь, сучье отребье, на кого ты конечность поднимаешь?
Властным, пробирающим до самых печенок тихим голосом произнесла девушка. Если бы она кричала, истерила, просила — это бы не произвело того эффекта разорвавшейся бомбы. Вокруг сразу стало тихо, а детина, так и не завершив удара, повернул к ней побагровевшее лицо, намереваясь поставить пигалицу на место, да так и застыл с открытым ртом.
На месте испуганной соплячки стояла уверенная в своем превосходстве женщина, с такой мощью во взгляде, что оторопь брала.
— Это Николай Князенков, и стоит ему только слово сказать своим — от вас останется не более чем жалкая расчлененка. И будьте уверены, отец знает, где он, так что скрыть ничего не удастся.
Чистой воды блеф, я даже не знаю, с кем меня сравнили, не силен в фамилиях, но лица мужиков тут же вытянулись, побелев как полотно. От меня отскочили как от прокаженного. Но потом один из держащих опомнился засомневавшись.
— Такая шишка не ездит в одиночку с какой-то мелкой сошкой. Кто ты вообще такая, чтобы знать подобные фамилии, и кем этому парню приходишься?
— Вам прекрасно известно пристрастие сына человека, держащего в ежовых рукавицах все соседние города, к водному экстриму. И стоит только волосу упасть с его головы — виновных достанут из любой щели и это будет очень больно. А я… я всего лишь Ангелина Дворянская, официальная девушка этого вот человека. И сомневаюсь, что вам не известно происшествие с неким Олегом Потаповым, случайно неудачно поплававшим в речке. Желаете повторить его судьбу? Дерзайте.
И если до этого мужики были просто бледные, то после последних слов тень узнавания прошла по лицам, вызвав такую обреченную панику в глазах, что самому стало жутковато. Я знал эту фамилию, даже не интересуясь подобными кругами. Это не жалкие несколько автосервисов занюханного городка, как я полагал ранее, ее отец стоял во главе целой корпорации. Если, конечно, это не было очередным блефом с ее стороны, но, судя по реакции полицейских, ее знали именно в лицо, просто не признали вначале в непривычной одежде.
Я так понимаю, что личности потерявшихся туристов поисковикам и прочим мелким сошкам не разглашались. Учитывая, какого полета птичка попала в лесные сети, это не лишено здравых побуждений. Ведь девушку можно припрятать ради того, чтобы стрясти с папаши неплохой выкуп. А спутника пришить по-быстрому, чтобы не было свидетелей. Последняя мысль мне сильно не понравилась, как-то не шибко жизнеутверждающей она была, учитывая ситуацию.
— Быстро подняли его и извинились.
Со скрытой угрозой в непривычно изменившемся пропитанном властностью голосе произнесла… Кто? Кто она теперь мне, после озвученной ей же информации? Она сказала "его девушка", но сколько правды было в ее словах и к кому они относились, к персонажу прикрытия или ко мне лично? И сколько правды было в жарком шепоте по ночам, перемежающемся со стонами удовольствия и сбивчивыми признаниями?
Тем временем меня предельно аккуратно подняли, чуть ли не пылинки с одежды стряхивая и униженно бормоча извинения. Какая разительная перемена. Всего несколько слов, показывающих, что противоправные деяния не окажутся безнаказанными, превратили уверенных в своей исключительности представителей власти в испуганных за свою шкуру людишек.
Все-таки хорошо меня потрепали, стоять было тяжело, болела, казалось, каждая мышца в теле, а кости превратились в некое подобие желе. Но я должен был прояснить ситуацию, понять, что же все-таки происходит и насколько далеко распространялась дезинформация, поступившая от моей спутницы, поскольку от этого теперь напрямую зависела наша жизнь. Такие люди не прощают собственного страха. То, что первая часть эмоционального внушения была ложью, я знал и сам.
— Алина, — тихо спросил я ее, поймав за руку. — Названная тобой твоя фамилия — это правда?
— К сожалению, да.