— Элизабет, проснись, — мягко на ушко сказал парень и аккуратно потрес блондинку за плечо.
Еле разлепив свои глаза, она посмотрела на парня и мило улыбнулась. Это не скрылось от взгляда парня, и он даже хотел улыбнуться в ответ, жаль окружение не подходящее. Аккуратно взяв ее за руку, парень поднял ее на ноги и, схватив свой рюкзак, ушел в тамбур.
Скорость поезда все увеличивалась и увеличивалась. За то время, что парень туда-сюда бегал в поисках Элизабет, состав успел миновать три или четыре станции, не притормозив и не осмотревшись. В правый борт вагона что-то с грохотом толкнулось, разбросав искры у окон и пошатнув вагон. Громкий скребущий звук раздался от колесной пары, вагон начал накреняться…
— Держись! — громко сказал парень и посмотрел обратно в вагон.
Внутри царила настоящая паника. Пассажиры, пытаясь отыскать в груде вещей свои, бегали из стороны в сторону, пытаясь приготовиться к столкновению или опрокидыванию. Но ни один из них не был готов ни к чему…
Громко звякнув, колесо уперлось в более мягкий грунт и начало скрести за собой щебенку. Вагон, еще сильней наклонившись, рухнул на правый борт, скользя вперед, собирая все кусты и траву в разбившиеся окна, это была катастрофа…
Разлепив веки, Хайкинс огляделся вокруг в поисках блондинки. От удара его руки сильно болели, голова гудела, а в ушах раздавался будто колокольный звон. Слегка отойдя от шока, парень почувствовал жжение в носу и боль в гортани. Туман начинал просачиваться внутрь покореженного куска металла с изуродованными телами внутри. Нужно было что-то срочно предпринять.
Обмотав лицо краем футболки, парень принялся осматривать окрестности, превозмогая боль на открытых участках кожи и глазах.
В голове была мысль, что все зря, пора бежать, спасать свои ноги, но где-то внутри теплилась надежда, что не все потеряно.
*
Прогуливаясь вечером по парку с папкой в руках, молодой Джошуа Хайкинс брел в сторону своего кружка по рисованию.
Вечерело, над городом нависал небосклон, окрашенный в теплые, оранжевые тона. Где-то был оттенок красного или, скорее, малинового. Где-то желтый. Джошу очень хотелось прийти и зарисовать этот закат.
На лавочке, близ выхода из парка, сидели трое таких «достопочтенных» членов шайки гопников. Разбросанные стеклянные бутылки коричневого цвета, с цветастыми этикетками, бычки от сигарет и благой мат присутствовали тоже.
— Эй ты, челкастый. Че здесь шастаешь? — послышалось в тот момент, когда мальчик почти вышел из парка.
Обернуться и посмотреть на них — равно казни. А бежать со школьным рюкзаком,папкой и ватманами — равно самоубийство. Но Джошу редко было свойственно такое мышление.
— Че тебе надо, Старидж? — не оборачиваясь, спросил юный художник.
— Смотрю у кого-то удавчик вырос? Че дерзишь, тряпка-Хайкинс? — выделив последнее слово, спросил чернокожий.
Джош медленно обернулся и тут же получил удар в лицо.
Завязалась драка. Вернее, так, избиение. Удар за ударом наносили те, не жалея своих дорогих кроссовок.
— Встань! — громко ответил Старидж.
Джошуа послушался и попробовал подняться. В обучающих видео он часто подмечал, что на полу в уличной драке исход всегда понятен. Нужно принять стойку и отвечать чернокожему гопнику.
Старидж, удивившись дерзости мальчика, который к тому же был моложе его года на три, подошел в упор и, схватив за грудки, поднял над землей. Потреся его так, он резко обрушил его на траву и принялся добивать.
Удар за ударом, Джош переставал их ощущать. То ли из-за обилия ударов и гематом, то ли от прилива адреналина, он вновь попытался встать, но был вновь придавлен к земле.
Изверги отступили только тогда, когда послышались свистки патрульного парка.
Топот трех пар кроссовок Джош запомнил надолго. Утерев рассеченную губу рукавом, мальчик поднялся и, не теряя ни минуты, побежал на занятия, на которые итак уже опаздывал.
Паранойя. Что это вообще такое? С греческого это переводится как “безумие”. Безумие в действиях, безумие в голове. Безумие. В чистом его проявлении.
Когда идешь по улице, тебе кажется, что за тобой кто-то следит. Сидя в классной комнате, ты начинаешь искать скрытые камеры, которые снимают тебя и собирают какой-то компромат. Гуляя по улице, ты глазами ищешь знакомых тебе людей, представляющих тебе опасность, и придумываешь, как в случае чего придется поступать. Но, если так подумать, является ли паранойя дальновидностью?
*
Блондинка оказалась без сознания под обломками обшивки. Ужасная боль в запястьях, вздувающиеся вены, все сигнализировало о том, что пора как можно быстрее искать убежище, желательно без тумана.
- Элизабет! – громко крикнул Джошуа, потряхивая ее за плечо.
Но никакой реакции не последовало.
Время начинало поджимать. Глаза уже переставали видеть что-либо. Парень аккуратно поднял ее на руки и понес... А куда понес? Надо осмотреться.
Разлепив глаза, которые начинали слезоточить, парень утер кровь и огляделся вокруг. Впереди оказалось какое-то здание. Оставалось лишь молиться. Тяжелыми шагами парень пошагал туда.
Пульс зашкаливал. Руки начинали ослабевать. Ноги переставали слушаться, запинаясь обо все подряд, что только было на полу.
“Я должен!” – говорил про себя Джошуа и просто брел вперед...
Многие назовут его поступок безрассудным. Многие отчаянным. Но сам Джош так не считал. Проходя высокие деревья, пытаясь как-то всматриваться вдаль, он понимал, что так надо, что он делает правильно.
Нащупав плечом шершавую стену, парень вновь утер о плечо свой кровоточащий нос. Зрение к тому моменту его уже полностью покинуло. Боль во всем теле была сравнима лишь с тем, как ты горишь заживо. Короткой поступью, держась за стену локтем, парень брел в поисках хоть чего-то напоминающего дверь или лаз. Ну хоть что-нибудь!
Внезапно тело парня поволокло вправо. Двери не были закрыты. Он ввалился внутрь здания, чуть не уронив свою спутницу на плитку.
Мольбы оказались услышаны. Внутри не было тумана и Джош, аккуратно положив девушку посередине комнаты, с разбегу закрыл дверь, уронив на нее стеллаж, полный каких-то тяжелых коробок.
Зрение вновь начинало возвращаться. Боль по всему телу отступать. Только силы возвращаться вовсе не планировали.
Упав на пол, Джошуа облокотился о стеллаж. Пока он сидел без сил, время позволяло отдышаться и оглядеть окрестности. Все ощущалось будто он уже умер. Некий свет, от еще еле живой ртутной лампы под потолком, куча стеллажей. Они очутились в каком-то маленьком магазинчике. Вопрос стоял ребром: есть здесь кто-либо живой?
Превозмогая боль, парень поднялся и осмотрел девушку. Дыхание есть, пульс тоже. Алая рубашка слегка окровавлена. Разбит нос и рассечена губа с бровью. Переломов, по идее, нет.
Он оглядел ее тело и посмотрел на ее лицо. Фарфоровое, волшебное, космическое. Что-то явно было в ней такого... Неземного.
Аккуратно потрогав ее лоб на жар, он приблизил ухо к ее губам, которые вмиг отозвались рваным дыханием. Она приходила в себя.
- Что?.. Что произ... – девушка попыталась подняться, но боль в копчике ей не позволила ей этого сделать.
- Тихо, успокойся. Мы в безопасности. Поезд сошел с рельс. Я тебя спас. Мы в безопасности, – будто в молитве, повторял постоянно парень. Конечно как бы он не старался строить из себя героя, ему все равно было страшно.
- С... Спасибо, – сказала девушка и вновь прикрыла глаза. – Я посплю немного, хорошо?
- Спи. Я через пару минут вернусь.
Рюкзак был утерян. Да, и, собственно, вещи, что были в нем. Внезапный приступ заботы, заставил парня пару минут рыскать по стеллажам в поисках какого-никакого покрывала. Как же повезло, что это был супермаркет.
“Так, если это супермаркет, значит, мы все же въехали в Чикаго. Неужели здесь такое же говно творится?” – подумал про себя парень и, сбросив очередную коробку с товаром для рыбалки, достал оттуда спальник и пошел укрывать девушку, которая уже вовсю спала, тихо посапывая своим разбитым носом.