- Это бар для корабельных офицеров! Встать!
Я знаю этот тип людей. Все-таки следователь. Я спокойно отложил приборы и поднял голову к говорившему, так чтобы он видел мои знаки следователя.
- Мне сказали, что это бар для офицеров. Не уточняя, что для корабельных. Я офицер.
- Так я тебе уточняю! - Кричавший был значительно крупнее меня и, если дошло бы дело до кулачного боя, шансов у меня было бы мало. - Встал и вышел!
Я встал и сказал в полной гнетущей тишине самым своим милым голосом:
- Я сейчас прикажу вас за борт вышвырнуть. Вам ясно?
Лицо, возвышавшееся надомной побагровело и он проревел:
- Да ты кто такой! Я тебя сейчас сам за борт вышвырну мразь!
Он схватил меня за ворот. И тогда я достал из-за пазухи то, что мне так и не пригодилось. Мандат с полномочиями данными мне Правителем. Развернул его и дал прочитать великану. Потом показал сидевшему рядом офицеру и, дождавшись пока тот прочтет его, приказал:
- Арестовать его.
Офицер сидящий и после прочтения находившийся в некой задумчивости обратился к бугаю что замер, так и не отпустив моего ворота:
- Господин пилот второго класса. Вы арестованы, если у вас при себе есть оружие, сдайте его.
Ха, так это пилот? Когда его увели, даже не сопротивляющегося я невольно пробормотал:
- Как такого бугая самолет поднимает? - В баре раздались смешки. Я поискал глазами в помещении того, чьи знаки различия на вороте мне были бы понятны. Но тщетно. Тогда я поступил проще: - Господа, я прошу прощения, я полный профан в морском деле, как и вашей форме. Пожалуйста, поднимитесь тот, кто является сейчас старшим здесь.
Из самого угла поднялся ничем не примечательный человек, который за все время инцидента так и не посмотрел в нашу сторону. Оправив на себе форму, он представился вторым помощником командира корабля. Обращаясь к нему, я сказал:
- Я вас прошу. Пилот поспешил с выводами и действиями. Когда я закончу ужин, выпустите его. Пожалуйста.
Второй помощник кивнул и флегматично ответил:
- Как вам будет угодно.
Инцидент был, на мой взгляд, исчерпан, и я закончил свой ужин. А потом я совершенно случайно все-таки выбрался на верхнюю палубу и, что-то обратно меня никак не тянуло. Стоя возле ограждения борта авианосца, я еще долго невесело посмеивался. Вот чего стоит бумага с чрезвычайными полномочиями. Бесплатного ужина и возможности не быть выброшенным за борт.
К вечеру эскадра встала на якоря и началась странная суета на кораблях, за которой я наблюдал все с той же палубы. Да и на нашем авианосце творилось что-то не то. А уж когда часть палубы, просто разломившись пополам, опустилась в трюм, я был заинтригован до невозможности. Изнутри нашего корабля начало подниматься что-то огромное, обтекаемое, светло-серого цвета. Когда ЭТО, наконец, поднялось и замерло на уровне палубы, я понял что вижу перед собой одну из разновидностей малых дирижаблей. Дирижабль готовили к полету буквально минут пять, после этого, четыре человека его экипажа забрались в гондолу и машина начала подниматься вверх. Два двигателя дирижабля развернули аппарат, и повели его в сторону берега.
Я не часто наблюдал за полетом этих машин, и всегда мне хотелось на одной такой полетать. Но судьба распорядилась, что я уже на машине богов покатался, а вот на дирижабле, даже на пассажирском рейсовом, еще никуда не летал. Задирая голову и прикрывая глаза от солнца, я смотрел вслед уходящему к берегу аппарату. Когда я оторвал взгляд и убрал руку, я даже вздрогнул от неожиданности. Рядом со мной стоял Прот и тоже глядел в даль. Первый раз я смог рассмотреть его. Едва ли выше меня, с осанкой, какую я часто наблюдаю у гвардейцев, он был скорее стройным, чем крепышом, каким казался в своей броне. Его длинные с проседью волосы трепетали на ветру. Но что меня поразило и, чего никак не ожидал на божественном лике, так это чуть заметную, но явно не первого дня щетину. Если бы я говорил о простом человеке, я бы сказал, что он выглядел уставшим. В свете яркого солнца лицо его было темно, а под глазами были едва заметны тени, как у караульных после короткого сна. Он повернул голову ко мне и, не говоря ни слова, посмотрел мне в глаза. Невольно я опустил взгляд.
- Зачем ты в своем письме приплел базу ВКС на Ивери? - спросил он просто с интересом.
Я, недоумевая, вскинул глаза и, видя мое непонимание, Прот пояснил:
- Ну, Пристанище. Так вы его называете.
Я поджал губы и сказал:
- Мне хотелось убедить, Вас, Великий, что опасность действительно велика. И что, может быть понадобится помощь еще и Вашего божественного народа.
- Ты точно не посылал гонцов к ним за помощью?
- Я бы не посмел. У меня есть свои командиры и именно им я обязан был доложить о происходящем. И… - тут я замялся - я хорошо помню судьбу Ротранакарепа.
Казалось, Прот заинтересовался.
- Мда? И что ты помнишь?
- Вы его испепелили, когда он бежал из-под стражи пытаясь сообщить в Пристанище о судьбе одной из их беглянок.
- Ну, ничего себе. Простой следователь таких подробностей знать не может. - Голос Прота был уже откровенно заинтересован. - А ты слишком осведомлен. Так кто тебе разгласил государственные тайны?
Я сначала думал испугаться, но потом, вспомнив вообще историю этих сведений, понял, что ничего страшного не предвидится.
- Мой отец. Лично вы его послали уладить известное вам дело в горные герцогства. Он выполнил ваше поручение вместе со своими товарищами. Вы тогда еще приказали по возвращению казнить.
Казалось, Проту не понравилась эти воспоминания.
- Но не казнили же. - Сказал он странно разглядывая меня.
- Нет, моего отца сослали в Левобережные ворота Иса без права разглашения обстоятельств дела и без права смены места жительства.
- И он тебе разгласил эти обстоятельства? Я думаю, за это положена смерть. И тебе кстати тоже.
- Нет, эти данные я нашел в архивах, с которыми работал, как в Академии, так и в Ристе. Где одна кроха того дела. Где другая. Где едкое замечание одного из друзей моего отца, "отблагодарят, как твоего отца после выполнения". А уже потом и отец рассказал недостающую информацию.
Прот усмехнулся.
- Твой отец не должен был жаловаться. Жизнь сама по себе великая награда. Да и то, что ему было велено выплатить тоже не мало.
Я церемониально поклонился.
- Я могу сказать от имени отца искреннюю благодарность. Мой отец прожил достойную жизнь. Моя семья благодаря вам богата и почет окружает ее всюду. - Продолжая свой рассказ, я пояснял - Я лишь копался в архивах. И кроха за крохой выудил почти всю правду о том деле. Отцу не осталось ничего кроме, как заполнить незначительные пробелы. Архивы при грамотном использовании открывают свои настоящие тайны так тщательно спрятанные хозяевами.
Прот уперся руками в ограждение и сказал:
- Видно не слишком тщательно. Но я тебе верю. - Он хлопнул меня по плечу. - Расскажи мне, как ты понял что эта, как там у тебя, третья сила настолько могущественна, что нужна вся мощь Империи.
Я пожал плечами.
- А я и не понимал. Простой вывод если несколько тысяч человек исчезло, и этому кто-то помог, то этот кто-то достаточно опасен.
Прот кивнул:
- Хорошо, мне нужен твой дневник, я хочу за поздним ужином почитать. Потом я приглашу тебя.
Ответив, что сейчас принесу, я бросился к открытой настежь капсуле. Забравшись внутрь, я быстро нашел свои вещи и достал дневник. Прежде чем выйти я долго думал вырвать или нет страницы с неподобающей стычкой, но Ритки уже не было в живых и, я решительно выбрался на палубу авианосца. Подойдя к Проту я подал ему книжицу и сказал:
- Если бы Вы, Великий, читали при мне, я мог бы давать пояснения по ходу чтения.
Взглянув на меня, отрываясь от перелистывания страниц, Прот сказал:
- Ты на ночь идешь отдыхать в капсулу. Игорь будет с тобой. Если понадобишься, я тебя вызову. Свободен.
Понимая это, как приказ покинуть его я отошел на другой борт. Но Прот не долго задержался на палубе и исчез в надстройке, а я смог снова занять свое место и с наслаждением слушать биение волн о борт, греться в тепле садящегося солнца, смотря на недалекий пустынный берег.
Я даже не заметил, как быстро вечер сменился ночью и, сначала тусклые, становящиеся все ярче звезды засыпали небосвод. Смотреть на звезды в море это не просто захватывающее зрелище. Даже незначительное, почти незаметное, покачивание палубы способно вызвать легкое приятное головокружение от этого зрелища. Я долго стоял так, пока совсем не посвежело и мне не захотелось внутрь капсулы. В тепло и в незнакомые запахи мира Богов.