— Дома, у меня была девушка, которую я любил всем сердцем. И вот я закончил вместе с ней школу и решил ей все-таки предложить встречаться официально. А не официально она и так жила со мной, но ничего не было. Я тогда был на седьмом небе от счастья. Купил цветы, ее любимые пирожные, пришел домой и готов был на все ради нее. Если бы она тогда сказала, что только через свадьбу, я бы тут же назначил дату и сделал бы все, что она сказала… — я усмехнулся, а потом нахмурился, чуть сильнее прижав к себе девушку, как будто цеплялся за нее, чтобы не утонуть в омуте воспоминаний. — Но зайдя в нашу комнату, она была в нашей кровати с туповатым барончиком, который ничего из себя не представлял. Все что он имел, так это принадлежность к своему отцу. Но его самомнение… — почувствовал, как по щеке сползла слезинка. Черт, а я думал, что уже переболел это. Откинув голову на стенку, продолжил ровным голосом. — Жаль, что тогда у меня не было с собой пистолета. Я бы мог ее застрелить. Или хотя бы сам застрелился бы, — почувствовал, как вздрогнула Мила. — Родные помогли выгнать этих животных из дома, и я остался на едине с собой. И, может быть, я справился с эмоциями, но увидел небольшое пятнышко крови и меня переклинило. Я сбежал из дома, а потом нашел артефакт и активировал его. Правда я думал, что он убьет меня, а он взял и перенес меня в те шахты, где мы и познакомились. А дальше ты знаешь…
Я расслабился и замолчал. Было слышно только наше с ней тихое дыхание.
— Расскажешь, как ты оказалась в тех шахтах? — спросил я. Просто чтобы разбавить тишину.
Однако девушка минуты три молчала и никак не реагировала. Я уже подумал, что она заснула, да и сам начал засыпать, так тепло и уютно мне стало. Видимо выговорился и действительно стало легче.
— Я, возможно, последняя из своего поселения… — зашептала девушка. — Тот день до сих пор снится мне в кошмарах. Тогда с неба спустился шаттл и из него вышли люди. Они почти сразу открыли огонь по моим сородичам, а мы ничего не сделали! — всхлипнула девушка. — Мимики вышли поговорить, показать свои миролюбивые намерения. Мы даже не знали, что к тому моменту на нас велась охота. Что наше существование вне закона. Да ты сам слышал, как некоторые наемники в баре на меня наезжали, а ведь они думали, что я человек и только выгляжу как мимик…
Помолчали. Я не стал торопить девушку. Для нее тяжело дается этот разговор. Если меня так из колеи выбила измена возлюбленной, то что тогда она должна испытывать? И единственное что я сейчас могу это просто быть рядом. Соболезнования не помогут. Шмыгнув носом и вытерев выступившие слезы, девушка продолжила, облокотившись на меня.
— Потом они вошли в поселок. Они не испытывали жалости ни к кому: Старики, женщины, дети… — ее голос потерял эмоции. Стал монотонным. Еще чуть-чуть и она бы напомнила мне робота. — Мы ничего не могли противопоставить. Я тогда спряталась дома. Слышала крик матери, когда ее убили. Хорошо, что насильничать они не могли… — попыталась улыбнуться девушка, но не смогла себя пересилить и получилась гримаса злости и отвращения. — А потом ко мне ворвался один из этих. Я тогда от страха ничего не могла сделать, а он навис надомной. Тогда он и попытался проверить это свойство мимика на мне. Но не получилось. Я смогла извернуться и огреть его по голове. Он сознание потеряла, а дом начал гореть. Я притворилась им и выбежала из дома. Мне, чтобы выжить, пришлось притворяться убийцей своей матери. Так еще и путешествовать с маньяками и смеяться с ними над смертью своих близких… — девушка зарыдала, уже не в силах сдерживаться.
— Тихо, это все уже кончилось, — я снова стал его поглаживать.
— Мне было очень страшно… — прошептала девушка и извернувшись спрятала лицо в моем комбинезоне. — Я ненавижу себя за это…
— За то, что выжила? — уточнил я.
— За то, что мне приходилось смеяться над их смертью… — девушка взвыла с большей силой.
В этот момент дверь бесшумно открылась и мои глаза встретились с визором Ливси. Я помотал головой. Робот кивнул, тактично отступил и сделав шаг назад, так же бесшумно закрыл дверь.
— Ты в этом не виновата… — погладил ее по голове я.
— Правда? — подняла она взгляд на меня. И все такие необычные у нее глаза. Красные с желтым…
— Правда. Мой отец как-то говорил, что думать надо о живых. Потом, в покое можно оплакать мертвых, но думать следует только о живых. Ты так и поступила. Последняя выжившая и они бы тебя поняли. Не переживай…
— Не могу, мне кажется, что меня мама осуждает за то, что я не смогла ей помочь.
— Она не может тебя осуждать…