— А мы в Москву гнем. Из Перми, там так отполировано все, ничего не уцепишь. Про Москву у нас слухи добрые ходят.
— Была она добра для нашего брата, а теперь заскупилась.
— Не хай больно–то, в Москве, может, лучше, чем в твоей Сибири, — заметил другой.
— Лучше, не лучше, а едем в Сибирь. Вы больно–то не опасайтесь Москвы, для кого она добра, а кому бежать впору. Делов я там натворил, ну и плетую в Сибирь.
— А, вот отчего Москву хаешь? Мы попробуем. Если сломаем зубы, дальше двинемся.
— Знамо! — поддержали Сингапура Воробей и Гармошка.
— Сыграем, — предложил новый знакомец.
— Денег нету…
— На щелчки.
— Идет.
И все пятеро играли на щелчки; разошлись с красными, припухшими лбами.
Двигались друзья дальше медленно и с большой борьбой. Счастливая страна начала меркнуть, ехали многие из нее и говорили, что там дурно — и не подают, и за пение не платят, и двери не открывают.
Приуныли друзья. Гармошка наигрывал тоскливое на своей ливенке, Воробей стал реже насвистывать. Один Сингапур бодрился и утешал:
— Что головы повесили, не трусь! Едем в Москву, найдем таких, которым и наше искусство придется по душе!
Сингапур запел:
По дорожкам, по проселочным плетусь, плетусь.
Приюти меня, пригрей, родная Русь, родная Русь!
Гармошка и Воробей подхватили буйными смелыми голосами.
Сверкали рельсы, день угасал, а запад пламенел зарей. К нему они шли…