— Что ты можешь сказать об этом, мальчик?
У Лёни отвалилась челюсть.
Зрелище было потрясающим. Такое можно увидать разве что в ужастиках! Нижняя часть лица Серёгина вытянулась и обросла редкой серой шерстью. И не лицо это вовсе, а собачья морда! Совершенно по-собачьи кривились чёрные губы, а из-под них выглядывали большие жёлтые клыки!
— И хвост ещё. — непонятно кому сообщил медик. — Никогда не слышал о таком наркотике.
— Это был нюхательный табак! — сообщил Копыто.
— Мальчик, — отозвался медик, — табак может убить лошадь, но никогда не обратит человека в скакуна.
И тут уже порядком ошалевший Лёнька увидел, что Копылов сидит без обуви. Да и какая обувь налезет на копыта?! Настоящие лошадиные копыта! Начиная от щиколоток, ступни Копылова расширялись в круглое тёмное копыто, поросшее бурым волосом.
Мент изловчился и содрал с Гондураса полотенце. Круглая голова Тельмагина была украшена парой высоких, мясистых ушей. А толстый, похожий на бульбу нос, откровенно походил на пятачок. К этой картине комично подходила белобрысая стрижка под ноль, весьма напоминающая свиную щетину.
Гондурас с воплем схватил полотенце и снова упрятал в него свою ставшую лицезримой сущность.
— Это же мутанты! — возмутилась молчащая дотоле Антошка. — Мы-то тут при чём?!
Она радовалась. Никаких наркотиков! Значит, всё происшедшее к ней не относится. А по поводу свиных ушей пусть волнуется директор!
— Я так и думал. Они всё врут. — подвёл итог медик. — Нам тут делать нечего. У нас куча вызовов. Привлекайте специалистов.
Медики поспешно испарились…
— Ладно, мальчик. Иди в школу. И помни: ни о чём, что видел, не рассказывай.
— Да, я знаю. — с пониманием отозвался Лёнька. — Всё, что я скажу, может быть использовано против меня.
Вдвоём с классной они вышли на улицу. У подъезда толпился народ. Люди оживлённо переговаривались, посмеивались и шептали что-то друг дружке на ухо. Тут же с горящими глазами торчали младшие школьники. Они пытались заглянуть в окно милицейского УАЗика, в котором прятался скучающий милиционер. На выходящих из подъезда Антонину и Лёньку уставились любопытные глаза.
Лёнька соображал, что говорить и впрямь никому ничего нельзя, поэтому огорчился, когда Антошка буквально полетела в школу. Торопиться ей некуда: до конца дня её освободили от уроков. Теперь она всё растрепит учителям, потом подробности неведомо как узнают все классы. А результат будет красоваться у Косицына под глазом. Интересно, лечатся свиные уши и лошадиные копыта?
Едва войдя в вестибюль, Лёнька понял, что проблемы в школе на сегодня не закончились. Опять бежала Кренделючка и вместе с директрисой. Завхоз был очень хмурым. А физрук прямо убитым.
— Что случилось? — спросил Лёнька.
— Изыди, аспид! — отвечала на бегу хроменькая тётя Паша.
Учителя, технички и завхоз столпились в дверях спортивного зала. Косицын тоже заинтересовался и заглянул через плечи. Это было очень занимательно, хотя и не так, как зрелище свиных ушей и лошадиных копыт.
Центр пола в спортивном зале выпучился. Доски треснули и разошлись. Из-под пола что-то неудержимо пёрло вверх.
— Что это? — прошептал кто-то сзади.
— Гриб-мутант? — тут же предположил Лёнька. Он уже видел сегодня чудеса.
Раздался треск и на глазах у застывших зрителей что-то ещё больше раздвинуло обломки досок. Из-за острых концов показалось немного зелени.
— А он вчера пол тут мыл! — раздался в сплошном молчании тонкий голос тёти Паши. И её кривой палец обличающе уставился на Лёньку.
— Павла Никифоровна, — потерянно отозвалась директриса, — пожалуйста, прошу вас, прекратите.
В этот день уроки проходили сумбурно. Учителя начинали объяснение, но сбивались. Они всё время выглядывали за дверь: не идёт ли кто. Если кто шёл, то тут же спрашивали:
— Ну что? Ничего?
Опрос у доски выглядел так же удивительно:
— Коньков, что ты можешь сказать про «Хамелеона»?
— Он цвет меняет и глазами зырит во все стороны.
— Молодец, спасибо…
Только матичка оставалась непоколебима. Никакие мутанты сбить её с толку не могли. Здравомысленная и абсолютно прагматичная Маргуся была законченной материалисткой. Маргарита Львовна не верила ни в пришельцев, ни в потусторонние силы. До каникул она намеревалась закончить тему и пусть все звёзды рухнут с небес на грешную планету, она её закончит!
Лёнька был тоже очень занят. Он задумал поэму, взамен безвозвратно пропавших комиксов.
Как по русской по стране
Едет рыцарь на коне.
Посмотрел из-под руки,
А кругом одни пеньки.
— Что за скотина тут гуляла?
А стара бабушка сказала:
— Ты послушай-ка, милок,
Кто природу уволок.
Тут недалеко в горушке
Сидит страшная зверушка.
Не мышонок, не лягушка.
Змей-Горыныча подружка!
Съела десять городов,
Стадо целое коров,
Обглодала всю деревню,
И ещё давай царевну!
Лёнька не стал рассказывать маме ни про мутантов, ни про спортивный зал. Она и так ещё немного сердита на него за комиксы. И оценка четвертная по алгебре — тройка. Впрочем, четвёрки ему всё равно не видать. Это он раньше добивался. Всё верил, что усилия вознаградятся. А потом убедился, что Маргуся ставит тройки даже не проверяя работу. Чугун списал у него однажды всю самостоятельную и получил четыре. А Коса получил свой лист без единой пометки, кроме тройки. Тройки у Маргуси были какие-то остроносые, ехидные.
Покончив с уроками, Лёнчик принялся разбираться на антресоли — такое было от мамы наказание. Там обнаружился целый пакет пластиковых и оловянных солдатиков. Когда-то, до пятого класса включительно, вместе с Федюней они устраивали на столе баталии. Потом всё войско сложили в мешок и убрали, чтобы война не мешала урокам.
И вот Лёнька сидит на своём диване, перебирая рыцарей и пехотинцев. Как старательно когда-то собиралась эта коллекция! Под пальцы попалась оловянная сабелька величиной чуть больше спички. Держать её можно только двумя пальцами.
Когда-то Лёнька любил гнездиться на подоконнике за занавеской. Садился, подтягивал к носу острые коленки, глядел на падающий снег и мечтал, держа в пальцах маленькую сабельку, похожую на толстую кривую иголку. Он видел себя рыцарем, скачущим на белом коне. Трепещет плащ, развевается плюмаж, звонкий стук копыт.
На спинке дивана стояли в ряд любимые конники. Лёнька перевернулся на бок и сладко засопел. Маленькая сабелька соскользнула и попала в руку. Пальцы рефлекторно сомкнулись и зажали её.
Небо затянуто тучами, а в разрывах дико светит ярко-белая луна. Час ночи. Нет ни человека. Тёмен школьный двор. Тем более страшен тихий звон — это вибрируют стёкла в окнах спортивного зала. Завыли собаки.
ГЛАВА 6. Подарок филина Гомони
Мгновенное пробуждение. Ёжик подпрыгнул и огляделся. Хорёк тут же открыл глаза. Оба глянули наверх. Долбер спал, свесив длинную ногу меж прутьями клетки. Не говоря ни слова, они бросились в разведку, а то Долбер проснётся и начнёт канючить.
В подземелье все продолжали спать. Ни одна из жаб не пошевелилась, когда два маленьких друга шныряли между ними. Лён с Пафом поспешили в свадебные палаты. Не появилась ли кикимора?
В банкетном зале полным ходом шла уборка. Несколько метёлок танцевали по земляному полу. Они сметали мусор и гнали его к порогу, на котором застыли два зверька. Одна метёлка накинулась на них и принялась шлёпать жёсткими ветками по спинам. Она явно сердилась. Паф взвизгнул и умчался, а упрямый Лён пытался увернуться и проникнуть в помещение. Он всё ещё надеялся, что где-то там лежит печатка.
Метла окончательно рассвирепела и начала драться уже по-настоящему. Она очень энергично приложила Лёнчика по спине, отчего он свернулся клубком и с визгом выкатился вон.